– Да как-то к слову не приходилось. Но началось после встречи, да. А что?
Тимофей молча отпил кофе из стакана и, усмехнувшись, произнёс:
– Ну что ж, поздравляю. В тебе открывается дар: вещие сны.
Я нервно хихикнула:
– Да ну?!
– Облучение энергией ангела, – напомнил парень.
Ступор. Вот это сюрприз. Но если подумать, то ведь действительно всё, что мне снилось, и правда имело пугающую параллель с происходящим в реальности. Вот только я ещё не знала, как правильно эти сны «читать».
– Да уж, – в раздумье протянула я. – Вещие сны, душа Софии – что ещё со мной случится?!
Тимофей пересел на мою сторону и обнял меня за плечи. Мягкая согревающая энергия ласковой волной укутывала всё тело, пробирая до самых косточек.
– Это уже давно случилось, просто ты только узнала, – стянув шапку с головы, парень поцеловал мой висок.
Сжимая горячий стакан в ладонях и аккуратно вдыхая аромат своего кофе, я прикрыла глаза от удовольствия. Тим вырвал меня из сладкой дремоты:
– Почему миндальный?
– Что? – усмехнувшись, я выпучила глаза на парня с хитрым выражением лица. Я помнила этот вопрос от него в первый вечер нашего знакомства, когда он вёл себя, как потом выяснилось, специально вызывающе пренебрежительно, чтобы максимально меня оттолкнуть.
Тимофей ухмыльнулся:
– Помнишь, я спросил тебя об этом на нашем двойном свидании?
Я неоднозначно пожала плечом, покосившись на мужскую фигуру:
– Конечно. Сложно забыть худшее свидание в своей жизни, – с сарказмом ответила я. – Почему спрашиваешь?
Парень потёр лоб, и еле заметная улыбка украсила его лицо.
– Опять же дело в Софии, – пояснил он. – Она обожала конфеты с марципаном и цельным миндалём.
Взглянув на кофе с миндальным сиропом, я осознала, что люблю его вкус и аромат всю свою жизнь. Ещё одно доказательство, что я и есть София. Это так непривычно.
– И кстати, тату, – Тимофей, внимательно за мной наблюдая, закатил правый рукав свитера и оголил свою мудрёную татуировку. – Этот узор понравился мне не просто так. Я отчасти соврал тебе тогда…
Прищурившись, я инстинктивно дотронулась до рисунка на коже, чувствуя в этом непреодолимую потребность.
– Тогда что она значит?
Парень улыбнулся и мягко ответил:
– Это портрет. Твоя душа.
Встретившись с нежными лазурными глазами, я поняла сразу – он не шутил. Это правда я?! Всматриваясь в изгибы линий и переплетения всех цветов радуги, я думала только о том, что это потрясающе красиво.
– Спасибо, – обронила я.
– За что?
Тимофей явно удивился от моих слов.
– За то, – я подняла взор на любимого мужчину, – что честен со мной даже в вещах, которые сложно поддаются пониманию.
Тимофей с проникновенной улыбкой обнял меня, а в голове всплыли строчки из записки в книге, которые, по-видимому, ангел писал о дочке Генри: «Если человек умер, его нельзя перестать любить, чёрт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»
– Я теперь знаю, про кого ты писал, – зачем-то сказала я вслух.
Тимофей приподнял мой подбородок:
– Можно поподробнее?
Я смутилась своего длинного носа, который регулярно шарился в вещах и делах других людей и с неизменной везучестью всегда находил что-нибудь интересное. Я встретила любопытный взгляд на своём лице и виновато пробубнила:
– Прости, я случайно нашла записку в книге «Над пропастью во ржи». Теперь я знаю, что она была о Софии.
Тимофей по-доброму усмехнулся и поцеловал меня в щёку:
– Она была о Софии в равной степени, как и о тебе. Или, – парень лукаво ухмыльнулся, – ты будешь ревновать формально к самой себе?
Сначала хихикнув, я театрально надула губы:
– Мне надо обдумать эту мысль. Со мной такое, знаешь ли, не каждый день случается, – я показала парню язык, и мне прям полегчало.
Тим расплылся в улыбке, как тающий голландский сыр в микроволновке. И, погладив мою встревоженную голову ладонью, он вернул отрешённую серьёзность своему лицу.
– Прости, Николь.
Я с опаской скосила глаза и на всякий случай выпрямила спину, слегка отстранившись от брюнета.
– И за что теперь? – настороженно прищурив глаза, спросила я, борясь с внутренним страхом неизвестности.
Парень с тоской окинул взглядом помещение, шумные компании и смеющихся детей, которые чуть было не завалили наряженную у входа ёлку.
– За то, что часто тебя недооцениваю.
Родные глаза угрюмо рассматривали меня, выказывая своё сожаление. О чём он говорил?! Я давно его за всё простила. К чему вообще терять время на пустые разговоры и сетования?! Никто не в силах предсказать точно, что принесёт или отберёт завтрашний день. В голове ещё слишком свежи воспоминания о том, как в туманную ночь Аззан едва не убил Тима. Я всего лишь хотела любить здесь и сейчас и чувствовать, что это взаимно. И надо признать, мои мечты были исполнены.