— Давай послушаем, что скажет мистер Дорсетт, — сказал он, положив руку на плечо Ала.
— Вы умнее своего приятеля, — заметил Дорсетт.
— Только когда нужно предотвратить убийство.
— Вот как? Значит, вы считаете нас убийцами?
— Учитывая, что на вашей совести гибель сотен людей, — безусловно, да.
Дорсетт равнодушно пожал плечами и, обогнув стол, уселся в кресло. Боудикка тут же встала около отца.
— Когда на прохожего падает кирпич, это называется не убийством, а роковой случайностью, — сказал Дорсетт.
— Вы называете случайностью акустическую чуму, вызванную вами?
Дорсетт поморщился:
— А, бросьте! Что значит несколько смертей, когда в третьем мире миллионы мрут ежедневно от голода, болезней и войн.
— Мама учила меня, что каждая жизнь есть дар Божий, — сказал Питт.
— Жизнь — это расхожий товар, и ничего больше, — с издевкой произнес Дорсетт. — Люди похожи на инструменты: ими пользуются, пока нужны, и выбрасывают, когда надобность отпадает. Мне жаль тех, кто вроде вас обременяет себя моралью и принципами. Вы обречены гоняться за миражом, за идеальным устройством мира, какового не было и никогда не будет.
Питт убрал руку с плеча Джордино и с удивлением произнес:
— У вас извращенная философия.
— До сих пор она служила мне превосходно.
— Что за причина заставляет вас совершать массовые убийства? Зачем добывать алмазы с помощью ультразвука?
— Обычный способ не позволяет настолько увеличить выработку, чтобы сбить цены на рынке. А я хочу сделать так, чтобы бриллианты стали доступны даже нищенке.
— Вас потянуло на благотворительность?
— Вообще-то алмаз — всего-навсего затвердевший углерод. Его единственная практическая ценность в том, что он — самое твердое вещество из известных человеку. Поэтому алмаз незаменим при обработке металла и бурении скальной породы. Между прочим, слово «алмаз» заимствовано из греческого. В переводе оно звучит как «неукротимый». Древние эллины, а позднее и римляне полагали, что алмаз защищает от врагов и диких зверей. Еще считалось, что с помощью алмаза можно выявить супружескую неверность. Нынешний ажиотаж вокруг бриллиантов — не более чем дань моде. По мне, хрусталь сверкает ничуть не хуже.
Дорсетт говорил ровным голосом, однако пульсирующая жилка на шее выдавала, насколько глубокие чувства вызывает в нем затронутая тема. Питт понял, что если Дорсетта не остановить, то лекция продлится до второго пришествия. Ждать так долго он не мог: его интересовала не история алмазов, а их добыча.
— Известно ли вам, — продолжал толковать Дорсетт, — что первое бриллиантовое обручальное кольцо было подарено эрцгерцогом Фердинандом Австрийским Марии Бургундской в тысяча четыреста семьдесят седьмом году, а верование, будто «вена любви» идет прямо от мозга к безымянному пальцу левой руки, связано с мифом, пришедшим к нам из Древнего Египта?
Питт воспользовался паузой, неизбежной после риторического вопроса, и сказал с нескрываемым презрением:
— Мне известно, что алмазы придерживаются на складах в Южной Африке, России и Австралии, с тем чтобы потребительский спрос на них оставался стабильно высоким. Еще мне известно, что картель, а по сути, монополия, управляемая «Де Бирс», диктует цены на рынке. Как же вам удастся осчастливить нищенку при подобных обстоятельствах?
— А я сокрушу «Де Бирс», — самодовольно скривился Дорсетт. — Я наводню рынок баснословно дешевыми алмазами, и картель разорится в пух и прах.
— Какая выгода господствовать на угнетенном рынке?
— Вы меня не поняли, мистер Питт. Я не намерен господствовать на рынке. Я собираюсь погубить его навсегда. — Дорсетт устремил взгляд поверх головы Питта, словно любуясь картиной ближайшего будущего.
— Неужели вы хотите перерезать горло самому себе, фигурально выражаясь?
Дорсетт наставил на Питта палец:
— Вот! Мне нужно, чтобы все думали именно так, даже мои ближайшие сподвижники. Правда же заключается в том, что я рассчитываю заработать целую кучу денег.
— Как? — вырвалось у Питта.
Дорсетт в сатанинской улыбке обнажил жуткие зубы:
— Помимо алмазов, есть другие драгоценные камни.
— Боже мой! — осенило Мэйв. — Ты собрался монополизировать рынок цветных камней.
Ее начало трясти — и от вымокшей одежды, и от охватившего ужаса. Питт снял сырую кожанку и накинул ей на плечи.
Дорсетт кивнул:
— Да, дочь. Все последние двадцать лет твой мудрый старик отец отправлял на склад добытые алмазы и потихоньку скупал доли в компаниях, добывающих цветные камни. Через сложные схемы дутых корпораций я теперь контролирую восемьдесят процентов рынка.