Мэйв, которую бесконечные хлопоты довели до изнеможения, уснула и увидела во сне своих детей. Джордино тоже предался сиесте, только в его снах царил ресторанный буфет, забитый всеми блюдами, каких только душа пожелает. Питту было не до сна. Отринув усталость и немощь, он занялся постановкой паруса и выравниванием курса. Устроившись поудобнее на корме, он, действуя рулем, направлял лодку на северо-восток и попутно обдумывал сложившееся положение. Мысли в который раз вернулись к Артуру Дорсетту. Питт хотел, чтобы бушевавший в душе гнев утих. Никому не позволено подвергать неописуемым ужасам безвинных людей. Дорсетт обязан понести наказание. Теперь это казалось Питту важным как никогда. Злобные лица Дорсетта и его дочерей, Дейрдры и Боудикки, стояли перед глазами.
В сознании Питта не было места для воспоминаний о страданиях, которые он с друзьями претерпел за минувшие пять дней. Он был одержим местью, причем беспощадной. Только смерть Дорсетта могла принести покой его душе.
И Питт наметил себе две цели в жизни: спасти сыновей Мэйв и покончить с безумным торговцем алмазами.
36
Восьмой день Питт вел утлое суденышко по безбрежному морскому простору. На закате штурманские обязанности принял Джордино. Питт с Мэйв поужинали, заев сырую рыбу вяленой. Полная луна встала над горизонтом громадным янтарным шаром, а после, уменьшившись и побелев, медленно поплыла над ними. Мэйв, сделав несколько глотков смеси морской и пресной воды, уютно устроилась в объятиях Питта и устремила взор на серебряную дорожку, которую раскатала по морю луна.
— «Два скитальца отправились мир посмотреть», — пропела Мэйв фразу из «Лунной реки» и перевела взгляд на Питта.
Жесткая линия подбородка, темные густые брови, зеленые глаза, чувственно светящиеся, красивый нос, увы, со следами переломов, морщинки вокруг глаз и насмешливый изгиб губ — мечта любой женщины, мужчина, с которым не страшно, сплав твердости и чувственности, притягивающий как магнит.
— Необыкновенный человек, — подумала Мэйв вслух.
Питт бросил на нее дразнящий взгляд:
— Это ты о ком?
— О тебе. Никогда не встречала людей, пребывающих в такой гармонии с жизнью.
Питт ухмыльнулся от удовольствия:
— Подобных слов я еще от женщин не слышал.
— А у тебя их было много? — с невольной ревностью спросила Мэйв.
— Кого?
— Женщин.
— Не очень. Мне всегда хотелось стать распутником вроде нашего Ала, только времени не находилось.
— Ты был женат?
— Нет, никогда.
— Помолвлен?
— Однажды. Давным-давно.
— И почему свадьба не состоялась?
— Невесту убили.
Мэйв почувствовала в словах Питта терпкий хмель воспоминаний и пожалела, что взялась расспрашивать. Ей хотелось быть для Питта единственной и неповторимой. Даже тень соперницы смущала ее. Тем не менее она мягко произнесла:
— Мне очень жаль.
— Саммер, — тихо продолжил Питт, будто не слыша Мэйв. — Ее звали Саммер. Глаза у нее были серые, а волосы — рыжие. Ты чем-то похожа на нее.
— Я польщена.
Он собрался спросить ее про сыновей, но передумал, испугавшись, что Мэйв сразу начнет плакать.
— А еще ты невероятно похожа на свою прапрапрабабушку, — сказал он.
Она удивилась:
— С чего ты решил, что я на нее похожа?
— Я видел портрет Бетси Флетчер на яхте.
— Надо будет как-нибудь рассказать тебе про Бетси, — произнесла Мэйв.
— Не трудись, — улыбнулся он. — У меня такое чувство, будто я ее знаю не хуже тебя. На редкость героическая женщина. Была арестована за мелкую кражу и сослана в исправительную колонию в Ботани-Бей. Помогла капитану, Задире Скагсу, подавить бунт на корабле. Ее мужем и твоим прапрапрадедом был Джесс Дорсетт, разбойник с большой дороги. Они-то и открыли на острове, ныне именуемом Гладиатор, алмазные залежи. У меня дома целое досье на Дорсеттов, от Бетси с Джессом и до твоего папаши-выродка и змеюг-сестриц.