— Как вы отнесетесь к доллару за лунку, адмирал? Или вы привыкли к настоящим ставкам?
— Будь по-вашему, док, — согласился Сэндекер.
Эймс подошел к подготовленному для первого удара мячику, глянул вдаль, словно из ружья прицелился, и ударил. Ему было под семьдесят, однако, как отметил Сэндекер, прогиб и замах у него на мизерные сантиметры не дотягивали до тех, какими щеголяли мужчины много моложе и проворнее. Мяч улетел далеко и упал в песочную западню за двухсотметровой отметкой.
— Сколь скоро падение могущественных, — философски заметил Эймс.
Сэндекера, впрочем, провести было нелегко. Он понимал, что ему втирают очки. В вашингтонских кругах у Эймса была слава задиристого мастера игры в гольф. И те, кто на себе испытал силу этого задиры, в один голос утверждали: не займись он гидроакустикой, непременно вступил бы в Ассоциацию профессиональных игроков в гольф и разъезжал по турнирам.
Усевшись в гольф-карт, они покатили к месту, куда улетели мячи. Сидевший за рулем Эймс спросил:
— Чем я могу вам помочь, адмирал?
— Вам известно об усилиях НУМА выявить источник и остановить то, что мы зовем акустической чумой? — отозвался Сэндекер.
— Слухи до меня доходили.
— И что вы думаете?
— Весьма надуманно.
— Национальный научный совет при президенте того же мнения, — усмехнулся Сэндекер.
— Не могу сказать, что ставлю им это в вину.
— Вы не верите в то, что звук способен пройти тысячи километров под водой, а потом выйти на поверхность и убить?
— Звуки, исходящие из четырех разных источников и встретившиеся в одном месте, несут смерть млекопитающим в радиусе слышимости? Я такую гипотезу развивать не посоветовал бы, если бы желал сохранить свой авторитет у коллег.
— Гипотеза, черти ее забери! — вспылил Сэндекер. — Смерть прибрала к рукам уже более четырех сотен человеческих жизней. Полковник Ли Хант, один из лучших в нашей стране патологов, исчерпывающе доказал, что причина смерти — мощные звуковые волны.
— Что-то мне не попадалось такое в отчетах о посмертных обследованиях из Австралии.
— Вы старый обманщик, док, — заулыбался Сэндекер. — Вы следили за тем, что происходило.
— Меня всегда интересовало все связанное с акустикой.
Вначале они доехали до мячика Сэндекера. Адмирал выбрал деревянную клюшку номер три и загнал мячик в песчаную западню метрах в двадцати от лунки.
— У вас, по-видимому, тоже пристрастие к песчаным западням, — небрежно бросил Эймс.
— И не только в гольфе, — признался Сэндекер.
Они остановились у мячика Эймса. Физик вытянул из чехла металлическую клюшку номер три. Похоже было, что игра для него — упражнение скорее умственное, нежели физическое. Он и пробных замахов не делал, да и перед ударом не раскачивался. Просто подошел к мячику и с маху ударил. Поднялась туча песка, мячик взлетел и приземлился в десятке метров от лунки.
Сэндекеру понадобилось еще две попытки, чтобы вызволить мячик из песка, а потом еще две, прежде чем его мячик закатился в лунку. Эймс за компанию тоже бил дважды. Когда они двинулись ко второй отметке, Сэндекер стал подробно рассказывать о том, что удалось выяснить и обнаружить. Следующие восемь лунок они прошли, ожесточенно споря, причем Эймс беспощадно засыпал Сэндекера вопросами и выдвигал неисчислимые доводы против акустического убийства.
Наконец Эймс мастерским ударом уложил мячик на расстоянии ручки клюшки от лунки. Сэндекер, не разобравшись в зеленом поле, запутался со своим мячиком в траве.
— Из вас, адмирал, получился бы вполне приличный игрок в гольф, если бы вы играли почаще.