— Я однажды была на Фиджи, — сказала Мэйв, тряхнув волосами, — и видела, как орех пробил ветровое стекло машины, оставленной под пальмой.
Питту показалось, что рядом с ним находится маленькая девочка, бесцельно блуждающая по лесу, отчаявшись отыскать дорогу домой. Он не нашел больше слов утешения. Его наполнили чувства сострадания и полной беспомощности.
— А тебе не кажется, что идти нужно немного правее? — поинтересовалась Мэйв.
— Правее?
Голос у нее был такой, будто она впала в транс.
— Ну да. Ты же не захочешь пропустить остров?
Питт разогнулся, медленно повернулся и прищурился. После шестнадцатидневных определений местоположения по солнцу и постоянного обзора сверкающей воды глаза у него так переутомились, что их приходилось периодически закрывать. Он бросил взгляд прямо по ходу лодки, но различил только сине-зеленые волны.
— Мы больше не можем управлять лодкой, — тихо объяснил он Мэйв. — Я же снял парус и приладил его под корпусом, чтобы воды набиралось поменьше.
— Ну пожалуйста, — взмолилась Мэйв. — Остров так близко. Разве нельзя высадиться и походить по сухой земле хотя бы минуту?
Она проговорила все это так спокойно и так здраво на своем австралийском наречии, что Питт почувствовал, как по спине пополз холодок. Он понял, что сознание Мэйв помутилось. Однако все еще не угасшая искра надежды на спасение заставила его опуститься на колени и ухватиться за борта для равновесия. В этот миг лодку вознесло на гребень очередной волны, и Питт ненадолго увидел линию горизонта.
Только не было там никакого острова и никаких пальм.
Питт обнял Мэйв за плечи. Он помнил ее такой сильной и воодушевленной. Теперь же она была такой слабой и удрученной, хотя лицо светилось, как никогда раньше. И тут он заметил, что Мэйв смотрит не на море, а в небо.
Над ними парила птица. Прикрыв ладонями глаза от солнечных бликов, Питт воззрился на крылатого пришельца, словно это был ангел. Размах крыльев около метра, оперение зеленое в коричневую крапинку, заостренный клюв крючком.
— Попугай, — прошептал удивленно Питт.
— Ты его тоже видишь, — возбужденно шепнула Мэйв. — Кеа, точно такой же, какой привел моих предков на остров Гладиатор.
Моряки, терпевшие крушение в южных морях, утверждали, что кеа указывают путь к гавани.
Джордино по-своему расценил явление попугая.
— Попросите Полли присоветовать хороший ресторан, — устало выговорил он. — Лучше такой, где в меню нет ни одного рыбного блюда.
Питт не поддержал юмора своего друга. Он пристально следил за благословенным кеа. Птица парила, словно отдыхала после долгого пути. Затем, явно обретя второе дыхание, она устремилась на юго-восток. Питт схватил компас и отметил направление птичьего полета, не упуская попугая из виду до тех пор, пока он не превратился в точку и не пропал.
Попугаи не водоплавающие, как чайки или буревестники, далеко в море не залетают. «А может, этот заблудился? — подумал Питт и сам себе возразил: — Вряд ли». Ведь кеа, привыкший запускать коготки во что-то твердое, даже не попытался сесть на лодку. А это означало, что он точно знал, где находится и куда летит. Его полет был осознанным. Возможно (только возможно!), попугай оказался на полпути от одного островка к другому. Питт не сомневался: с высоты кеа видел то, чего они из разваливающейся лодки видеть не могли.
Он на карачках пробрался к носу суденышка и встал на ноги.
Он уже слишком привык к облакам на горизонте, которые порождали иллюзию поднимающейся из моря земли. Слишком привык видеть беловатые комочки ваты, плывшие по самому краю моря, привык к их бесформенности и темно-серому цвету, порождавшему пустые надежды, когда они меняли форму и неслись себе дальше, гонимые ветром на запад.
На этот раз все было по-другому. Одно одинокое облако все время оставалось на горизонте, пока другие облачка проносились мимо него. Оно едва выступало из моря. Не было и никаких признаков растительности, не было самого облака. Его образовали пары, поднимающиеся от раскаленного солнцем песка, чтобы в более холодном слое воздуха превратиться в капельки влаги.
Питт подавил в себе возбуждение, а тем более восторг, когда понял, что остров находится от них на расстоянии добрых пяти часов плавания. Никакая молитва не поможет добраться до него, даже если снова водрузить парус на мачту, открыв воде доступ в лодку. Потом его разбитые надежды вновь стали срастаться в единое целое, когда он понял, что островок вовсе не верхушка подводной горы, рожденной миллионами лет вулканической деятельности земных недр, а низкая плоская скала, на которой росло несколько деревьев.