Проходя по аллее, Моран не мог не обратить внимание на многочисленных кошек и котов, сновавших тут и там. Они были всех цветов, всех пород, от обыкновенного домашнего зверька в серой шубке до самых редких — ангорского, персидского или сиамского. Кроме того, среди них бродила масса всяких метисов.
— Думаю, что профессор Марс не просто любитель, — проговорил Боб, не опасаясь быть услышанным глухонемым, — он скорее коллекционер. И стоит это ему, наверное, довольно дорого…
Наконец Боб Моран и его проводник подошли к дому. Слуга впустил гостя в длинный, выкрашенный в черно-белые цвета коридор с голыми стенами. Отовсюду веяло холодом. Морана ввели в кабинет, главным украшением которого являлась черная доска, покрытая геометрическими фигурами, химическими и физическими формулами, а также многочисленные залежи разного рода книг. В центре комнаты находился стол, беспорядочно заваленный бумагами, за которым восседал профессор Марс. Он был в том же допотопном рединготе и приподнялся, заметив посетителя.
— Господин Моран? — спросил он.
Его глаза за стеклами очков приняли вопрошающее выражение. Боб слегка поклонился.
— Да, это я.
Тут он заметил широкий камин, по обе стороны которого стояли витрины из очень толстого стекла, где располагалась огромная коллекция оловянных солдатиков. Небольшая часть была даже выставлена на каминную полку. Фигурки были высотой около семи сантиметров.
Профессор Марс указал посетителю на кресло.
— Присядьте, если хотите, господин Моран.
Во время разговора профессор не переставал разглядывать Боба Морана, как какое-то экзотическое животное.
Боб Моран задавал ему вопросы с той пунктуальностью, которую он заранее продумал, и столь же пунктуально отвечал ему профессор. Боб заносил его ответы в маленькую записную книжечку, которую вынул из кармана. Когда же речь зашла о конкретных разработках профессора, тот отказался отвечать, ссылаясь на то, что это тайна. Не настаивая, Моран заговорил об оловянных солдатиках, спрашивая, когда их хозяин увлекся этим собирательством. Как видел из своего кресла Боб, солдатики в основном относились к старым временам. Тут были греческие гоплиты, римские легионеры, наемники меровингов, кавалеристы гуннов, нормандские пираты, прислужники каролингов, арбалетчики, жандармы пятнадцатого и шестнадцатого веков, алебардщики, ландскнехты, рейтеры, мушкетеры, кирасиры, драгуны, гусары, турецкие янычары, египетские мамелюки и целая куча современных военных.
Когда профессор с некоторым напряжением ответил на все задаваемые Мораном вопросы, интервью подошло к концу. Боб вытащил из кармана «Минокс», перевел кадр и спросил:
— Разрешите сделать несколько снимков?
После этого, не дожидаясь ответа хозяина, он сделал целую серию снимков в разных ракурсах. После этого повернулся и сделал несколько снимков кабинета. Свет, бьющий из окон, позволял ему надеяться, что фотографии получатся вполне сносными. Посмотрев, что в кассете еще остались кадры, он подошел к витрине с солдатиками и начал снимать их с близкого расстояния. Но тут резко и сухо прозвучал голос профессора Марса:
— Хватит, господин Моран!
Тем не менее Боб сделал еще несколько снимков. Но тут еще более сердито прозвучал голос профессора:
— Я вам сказал, хватит! Вы что, не слышите меня, господин Моран!
Это было сказано таким злым тоном, что Боб удивленно повернулся к профессору. Под его взглядом ученый смутился, как ребенок, которого застали за чем-то нехорошим. Глаза за стеклами очков забегали, и совсем другим голосом он проговорил:
— Извините меня, но я очень не люблю, когда кто-то фотографирует мои коллекции. Я коллекционер довольно жадный… и ревнивый.
Говоря это, он не переставал упорно рассматривать блестевший в руке Морана «Минокс». Моран улыбнулся.
— Не волнуйтесь, профессор, — сказал он. — Без вашего согласия мы не опубликуем ни одной фотографии…
После этого он сунул «Минокс» в карман.
— Итак, — продолжал он, — наше интервью закончено. Когда я напишу статью, то передам ее вам для прочтения. Таким образом мы совместно решим, что вы не хотите выносить на публику и что стоит выбросить. Я вам позвоню, и мы договоримся о новой встрече…
Профессор Марс, казалось, успокоился.
— Когда вы собираетесь закончить? — спросил он.
Боб махнул рукой.
— Если черновик, то завтра. В крайнем случае послезавтра. Я в общем-то пишу довольно быстро.