Чтобы достигнуть цели искусственного воздействия на настроение публики посредством биржи, Ротшильды прибегали преимущественно к двум средствам, сознательное и ловкое применение которых служит также характерной чертой современной биржи: к хорошо организованной информации и к прессе, к обоим — в рамках интернационализма.
Но это сильно изменившееся отношение банкиров к бирже и публике становится понятным, если припомнить, что в то время, о котором идет речь, — то есть в эпоху Ротшильдов — в коммерческой жизни образовались новые формации, возник новый тип операций, которые стали обнаруживать самостоятельную жизнь и ставить самостоятельные требования: это, именно, — эмиссионное дело.
Банкиры типа Ротшильдов быстро поняли, что могут регулировать стоимость денег, контролируя их количество, находящееся в обращении. Владение банковской системой позволило им выпускать или прекращать выпуск денег по собственному усмотрению.
Они существенно умножили прибыль и влияние, давая займы целым странам, а не отдельным индивидуумам. “Приобретая опыт, они постигли магию превращения долга в деньги, которые подпольно циркулировали во Франкфурте”[415], — отмечал Гриффин. Как засвидетельствовано некоторыми авторами, Ротшильды также развили эффективные разведывательные сети и систему подставных лиц, занимавшихся контрабандой, чтобы увеличить свою империю.
Например, когда Наполеон отказался брать ссуды у Ротшильдов, вместо этого создав свой собственный Банк Франции, он приобрел в их лице мстительных врагов. После возвращения в 1815 г. из изгнания обстоятельства вынудили Наполеона взять большие займы для защиты Франции от мощной европейской армии английского герцога Веллингтонского. Банк Натана Ротшильда из Лондона снабдил Наполеона займом в пять миллионов фунтов. В то же время Натан, при помощи других членов семейства Ротшильдов, контрабандным способом переправил через Францию огромное количество золота для Веллингтона. Клан Ротшильдов, как всегда, действовал на два фронта.
Когда возрожденная армия Веллингтона разгромила Наполеона при Ватерлоо в июне 1815 г., курьеры Ротшильда поторопились доставить эту новость в Англию, прихватив с собой известные для чиновников неприкасаемые красные мешочки. Посыльные Ротшильда опередили курьеров Веллингтона на целый день. Зная о способности Натана Ротшильда получать информацию раньше других, на него были обращены все взгляды на Лондонской фондовой бирже, и он, притворяясь расстроенным, отдал распоряжение относительно продажи своих акций. Полагая, что Веллингтон побежден, все на бирже стали продавать акции, началась паника, в конечном итоге агенты Натана Ротшильда быстро скупили львиную долю английских долгов за мизерную, по сравнению с их истинной стоимостью, цену.
Значительно позднее Натан Ротшильд прокомментировал свои действия, сказав: “Это была лучшая из всех моих сделок”.
В начале XIX в. Ротшильды сумели приобрести знатные титулы. Их французская ветвь в 1816 г. приставила перед фамилией частицу “де”, тогда как австрийская ветвь в 1882 г. получила титул баронов. В 1885 г. королева Виктория наконец присвоила титул барона Натаниэлю Ротшильду, внуку Натана.
“В первой половине девятнадцатого века братья Ротшильды провели важные сделки от имени правительств Англии, Франции, Пруссии, Австрии, Бельгии, Испании, Неаполя, Португалии, Бразилии, различных немецких государств и других стран. Они были личными банкирами многих коронованных глав стран Европы. Через своих агентов они сделали большие инвестиции в таких отдаленных странах, как Соединенные Штаты Америки, Индия, Куба и Австралия”[416], — отмечал Гриффин.
Конечно, для того чтобы обеспечить инвестиции на таком высоком уровне, Ротшильдам в определенной степени необходимо было контролировать деятельность наций, с которыми они работали. Они финансировали различные страны, а затем стравливали их друг с другом. Эта уловка стала известной как стратегия “равновесия сил” и требовала повышенной секретности.
“Оставаясь в тени, они избегали общественного гнева, направленного, вместо истинных виновников, на те политические фигуры, которыми они в значительной степени руководили, — объяснял Гриффин, добавляя, — что этот прием использовался финансовыми манипуляторами давным–давно, и всегда применяется теми, кто руководит Федеральной резервной системой сегодня”[417].
Ротшильды остались семейным кланом все двадцатое столетие, биограф Вильсон свидетельствует о том, как Лайонел де Ротшильд “однажды просматривая со мной список членов всего семейства, насчитывающего несколько десятков, быстро давал при этом устную характеристику каждому”.