— Я слушаю вас, милорд, — сложив руки на коленях, голос мой звучит сдавленно.
Нужно все же дождаться герцогиню и говорить в ее присутствии. Меня продолжает потряхивать. Находиться наедине с братом моего мужа, покойного мужа, сразу после похорон было дико несуразно. Я чуть оборачиваюсь, смотрю через тонкую прозрачную ткань занавеса, видя только кроны деревьев, слышу, как с улицы докатываются глухие голоса — где-то в глубине сада мелькают гости и родственники покойного. Видно, прогуливаться вышли, после поминального обеда, они будто здесь до самой ночи и разойдутся нескоро.
— Как вы понимаете, — продолжил граф, возвращая мое внимание на себя, — случай произошедший накануне свадьбы прискорбный, — лицо мужчины приобретают резкие черты, видно граф также переживает о смерти брата.
Я сглатываю сухость, и невольно опускаю взор. Смотрю на свои руки и поздно понимаю, что забыла надеть печатки. В солнечных лучах, что добирались до меня из-под балдахина скупым светом, поблескивает обручальное кольцо. Я чувствую, что Джерт тоже смотрит на него. Быстро накрываю украшение ладонью. Принуждаю себя поднять взгляд на графа и не могу выговорить и слово, они засели в горле колючим комом.
— Кто-то хотел смерти графа Дарфия Роесс, — отвечаю все же твердо.
— Власти уже ведут расследование и у меня уже имеются некоторые данные.
Я вся немею, обращаясь в лед. Почему-то это заявление не приносит облегчение и пугает, ведь отравить хотели явно не только Джерта.
— И что же известно? — спрашиваю осторожно.
Джерт молчаливо выдерживает мой долгий взгляд, потом вдруг поддается вперед, а я вздрагиваю. Граф подхватывает кувшин с водой, наливает в стакан.
— Воды? — предлагает.
Я не отказываюсь, киваю. Граф поднимается и я тут же сожалею что согласилась. Его близость приводит меня в еще большее смятение.
— Прошу, — протягивает мне стакан. Меня обдает терпкий запах мужского одеколона и лимона. Я поспешно принимаю его и делаю маленький глоток. Граф не отходит и вдруг присаживается рядом, наверное слишком близко чем того позволяли приличия.
— Я думаю если они задумали вас убить то не оставят в покое. Я хочу позаботиться о вас миледи и мне нужно знать… — Джерт помолчал. — Оставил ли Дарф свое семя. Речь идет о будущих наследниках, понимаете?
Я опускаю ресницы чувствуя, как меня будто кипятком ошпарили, такой стыд испытала.
— Нет, — отвечаю резко, быстрее, чем здравые мысли приходит ко мне.
Я не знаю о чем в этот момент думает граф, но ощущаю его пристальный взгляд.
— Так что же вас стало известно? — возвращаюсь я быстро к начатому разговору, пытаясь уйти от слишком интимной темы. Уж точно не с ним мне обсуждать это. Я, бросаю короткий взгляд на Джерта, его опаляющее дыхание, докатывается до моей шеи, слегка ворошит завитки волос на моей щеке. Пью воду.
— Вы давали выставки своих картин на одном из важных светских вечеров, среди дворянской знати.
Месяц назад состоялась одна из таковых. Я бы их не проводила, если бы не наше бедственное положение. За некоторые картины мне дали весьма приличную сумму. Не думала, что мои полотна принесут такую пользу, но после это стало выходом для нас: хватало содержать прислугу и платить по счетам, дало возможность продолжить учиться разному мастерству моей сестры. Но, почему граф говорит об этом, как это связано с кончиной Дарфа?
— Вы привлеки внимание, очень важных господ империи, Урана…
Я поворачиваюсь к графу, задохнувшись запахом, что источало его кожа и удушливо-пошлым взглядом этого мужчины. Вблизи я вижу как в зеленых с золотистыми крапинами глазах, плясало бесовское пламя. Он смотрит пристально, а я будто загипнотизированная, не могу шевелиться. Взгляд его липко скользит к моим губам. Жар хлынул к лицу, поглощая меня тяжелой волной. Внезапный порыв встать и уйти едва не вынудил сделать опрометчивый поступок.
"Граф просто блефует" — приходит спасительное озарение.
— Вы заблуждаетесь граф я не имею никакого отношения к смерти мужа и ваши домыслы ничем не подтверждаются, — я замолкаю, намереваясь прекратить этот бессмысленный разговор. Пусть моя семья не имеет такого широко влияния, но позволять нападать на себя не собираюсь. Я поднимаюсь, обрывая нашу с графом зрительную связь, но внезапно откидываюсь назад от жесткой хватки и резкого рывка, заставил рухнуть на софу, я оступаюсь и падаю неуклюже, больно ударяясь бедром о подлокотник, но в следующий миг жесткие пальцы графа стискивают мне шею. Джерт вынуждает смотреть ему в глаза. Они оказались настолько близко, что прожигают меня, испепеляя, стирая в прах.