Я не ожидала этого вопроса, поэтому мне пришлось на мгновение задуматься, прежде чем я смогла ответить.
— Эм, да. Она пригласила меня на девичник через несколько недель. Она предлагает собраться в ночном клубе.
Говоря это, я смотрела на него, предполагая, что он велит мне не ходить. Тусовка в ночном клубе вряд ли подходила для его жены.
Он пожал плечами, все еще глядя на свой бокал.
— Ты обязательно должна согласиться. Она — жена одного из моих самых близких друзей. Она была твоей подружкой на свадьбе, ты в курсе? Было бы неплохо, если бы вы обе хотя бы притворились, что дружите.
Я этого не ожидала. Чем больше времени я проводила в кругу его друзей, тем очевиднее им становилось, что наш брак был фиктивным. Я предполагала, что он захочет избежать моих контактов с ними.
— Как я вообще попаду в этот клуб? — спросила я. — Я посмотрела их сайт, когда получила приглашение. Там написано, что туда пускают только с 21 года.
— Боже, я все время забываю, что ты малолетка. — Он сказал это так, как будто это его взбесило. — Кстати, сколько тебе лет?
Он не знает, сколько мне лет? Я не обиделась. Я была удивлена. Число восемнадцать было напечатано в каталоге невест прямо под моей фотографией. Жирным шрифтом!
— Я, конечно, понимаю, Кира, что у нас все законно, и тебе уже должно быть полных восемнадцать лет, но я ничего о тебе не знаю, да и, честно говоря, знать не хочу.
Я уставилась на него.
— Ты ничего обо мне не знаешь? — повторила я в ответ, пытаясь осмыслить его слова.
— Да, я так и сказал, — медленно произнес он. — Я выбрал тебя в этом каталоге, потому что твое лицо заставило мой член затвердеть. Мне было совершенно наплевать на все остальное.
Я не знала, что именно он выбрал меня. Я была уверена, что это сделал его отец.
Почему из всех ужасных вещей, которые он только что наговорил мне, мой разум сосредоточился только на этой маленькой детали?
Более того: почему я почувствовала немного нежелательный, но все же приятный трепет от этого знания?
Через некоторое время я поняла, что он больше не собирается ничего говорить, и взяла инициативу в свои руки.
— Получается, ты даже не видел все эти... — запинаясь, начала я. Внутри меня бушевало неподдельное замешательство. — Тесты на IQ, психологическую экспертизу, проверку биографических данных, тесты на совместимость, медицинские осмотры, анализы... Твои люди изучили всю мою жизнь, вплоть до того, с кем рядом я сидела в третьем классе.
Он пожал плечами, его взгляд скользнул по мне, но не задержался надолго и метнулся обратно к стакану.
— Меня все это не волновало. Это было решение отца, его рук дело. Я вообще не хотел жениться. Я и сейчас против. Мне повезло, что мне позволили хотя бы выбрать внешность будущей жены.
Я не особо удивилась, я так и думала, однако мне было неприятно слышать эти слова прямо из его уст. И к тому же с таким презрением.
— Возвращаясь к твоему вопросу, — медленно произнесла я после того, как стало ясно, что он закончил говорить. — Мне восемнадцать.
Он вздрогнул, отвел взгляд, потом снова посмотрел на меня. Его взгляд остановился на моем бокале. Он поднял его и решительно отодвинул от меня. — Ты слишком юна для этого, — пробормотал он.
— А как насчет девичника Марины и клуба? — напомнила я. — Мне придется ей отказать.
Он не закатил глаза, но мне показалось, что он был близок к этому.
— Если ты боишься, что тебя не пустят, то этого точно не произойдет, — выпалил он, явно раздраженный. — Твоя служба безопасности разберется с такими пустяками, а Марине скажи, что придешь.
Я чуть было не ответила «Так точно», но сдержалась. Едва.
— Окей, — удалось мне выдавить из себя.
Принесли наше основное блюдо, и на некоторое время снова воцарилась тишина.
Я съела несколько кусочков вареного брокколи, пока он поглощал свой стейк из говядины с кровью.
— Тебе не понравилась еда? — спросил он меня, когда официант унес наши тарелки.
— Все было здорово и очень вкусно, но я наелась салатом.
— Нет, ты не наелась, — возразил он. — Ты съела два кусочка тыквы, а потом просто ковырялась в салате вилкой.
— Я не могу превысить лимит калорий, — призналась я ему. И это была правда. На следующее утро у меня была запланирована съемка в очень обтягивающей одежде.
Он как раз подносил ко рту свой пятый бокал с виски, но остановился на полпути, поставив его обратно на стол.
— Ты почти ничего не ела.
Я повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и постаралась сохранить совершенно бесстрастное выражение лица.
— Я на строгой диете. Это необходимо для работы.
— Того, что ты заказала, не хватит даже для того, чтобы накормить кролика, а ты и к этому едва притронулась, — его голос звучал сердито и немного пьяно. — Скажи точно, сколько калорий ты ешь в день.
— Не больше тысячи ста, — призналась я.
— Тысяча сто калорий? — недоверчиво спросил он. Он не знал, на что шли модели, чтобы оставаться размером с вешалку для одежды. Он знал, как их трахать, но явно понятия не имел, как их кормить. Тысяча сто калорий на самом деле было даже очень неплохо. Это было великодушно. Когда я активно пыталась сбросить вес, я ела не больше восьмисот.
В конце концов я кивнула, изучая его лицо.
По какой-то причине он выглядел более разъяренным, чем обычно. Его губы скривились от отвращения, и он бросил салфетку на стол.
— Что ж, эту самодеятельность пора прекратить. Я поговорю с твоим поваром.
Я напряглась. Если вы срываете диету модели — вы срываете ее карьеру. Если мой муж ненавидел наш брак настолько, что был готов разрушить мою карьеру, — увеличение количества калорий стало бы отличным способом сделать это. Я чуть было не возразила ему, но заставила себя отступить. Я решила, что в открытом конфликте нет абсолютно никакого смысла. Даже если он что-то поменяет в моем меню, я просто буду притворяться, что ем все, что мне подают. Я привыкла отказывать себе. Жесткий самоконтроль был моим старым верным другом.
Он подозвал официанта.
— Моя жена, — он сделал особое ударение на этом слове, словно находил его настолько неприятным и угнетающим, что хотел, чтобы об этом знали даже незнакомые люди, — хотела бы десерт. Принесите муссовый торт, а я выпью еще виски. Спасибо.
Я подождала, пока официант уйдет, прежде чем тихо сказать:
— Я не смогу это съесть.
Он бросил на меня далеко не дружелюбный взгляд.
— Порадуй меня. Мой отец заставил меня прилететь сюда из Лондона только для того, чтобы сводить тебя на романтический ужин, так что, я думаю, ты можешь отказаться от подсчета калорий на один вечер.
Принесли десерт, и я со вздохом побаловала себя им, все время прикидывая, сколько времени мне придется провести на беговой дорожке, чтобы сбросить то, что я сейчас набрала.
Некоторое время мы не разговаривали, и тишина между нами была неловкой и напряженной.
Да, он ненавидел меня, но он вроде как признал, что я ему нравлюсь. Помимо моей воли, меня тоже в некотором роде тянуло к нему. Трудно было ничего не чувствовать к этому мужчине. Он был столь же красив, сколь и подл.
«Интересно, о чем он думает?» — я изучала его, пока пережевывала совсем крошечный кусочек своего десерта, размазывая остатки на тарелке, чтобы они казались меньше.
Боже, он великолепен, сказал мне мой затуманенный разум.
Я хотела прикоснуться к нему, прижаться к его груди, но больше всего мне хотелось прочесть его мысли.
О последнем не могло быть и речи, но как бы он отреагировал, если бы я попробовала первое, если бы я просто протянула руку и убрала эту — о, такую приятную на ощупь — прядь шелковистых темных волос с его лба?
Он повернул голову, его глаза взглянули на меня с напряженностью, характер которой я никак не могла определить. Он схватил ложку и зачерпнул маленький кусочек моего муссового торта.
— Хочешь попробовать? — спросил он.