Слуги внесли красного дерева кровать с пологом на четырех столбиках. Несколько горничных принесли и застелили белье, развели огонь в камине, закрыли ставни из полированного дерева. Ковер свернули и убрали из комнаты, чтобы Джеймс мог свободно передвигаться на кресле-каталке по мраморному полу. В небольшой прихожей камердинер распаковывал чемоданы с одеждой Джеймса.
Глядя, как Джеймс едет к кровати, Дрейк задал себе вопрос, почему согласился на всю эту затею. Он никогда не допускал благородного братца в свой дом. Это был вид мести, какой Дрейк никогда не замышлял. Он вовсе не собирался умыкать наследника маркиза. Сейчас он не испытывал никакого триумфа, было лишь ощущение нереальности происходящего.
Он приобрел брата сегодня. И потерял жену.
Дрейк снова сделал глоток бренди. И хотя он выпил уже полграфина, это не притупило остроты потери. Скорее он стал сентиментальным.
Оставить Алисию в Пембертон-Хаусе. Он не мог этого допустить. И продолжал стоять, глядя, словно снедаемый любовью болван, на закрытую дверь в библиотеку. Он испытывал отчаянное желание увезти ее обратно в тот дом, где она обязана находиться. Конечно, она бы сопротивлялась, но он заключил бы ее в объятия и понес в карету. Она бы пиналась ногами и кричала — у нее так много чувства собственного достоинства.
Но именно наличие этого чувства его и остановило. Он не мог забыть холодного презрения в ее глазах.
Его жена презирала его. Даже больше, чем это было во время вынужденной для нее свадьбы. И он серьезно опасался, что теперь не сможет с помощью своих чар заманить ее в постель. Он не сможет больше обмениваться с ней остроумными язвительными уколами. Не увидит ее улыбки в цирке, не услышит произнесенных нежным шепотом слов любви.
Дрейк почувствовал, что его вдруг охватывает непривычная паника. Почему он теряет попусту время, когда ему нужно попытаться убедить ее? Он должен что-то делать! Он уже исчерпал запас оправданий и не представлял себе, что может еще сказать. Ломая голову над этим, он направился к двери.
— Задержись, — сказал Джеймс.
— Я собираюсь в игорный дом, — солгал Дрейк.
— Возьми сегодня паузу. И сядь, черт возьми. Я уже растянул себе шейную мышцу, глядя на тебя вверх.
Вероятно, он ждал, что Дрейк будет кланяться и пресмыкаться перед ним, словно прислуга.
На Джеймсе были белая рубашка и темные бриджи. Он с вызовом посмотрел на брата. Если бы Джеймс мог встать, они были бы одинакового роста. Мышцы на руках и на груди он развил благодаря физическим упражнениям. Дрейк видел, что лакей внес в комнату несколько гантелей разных размеров.
Дрейк почему-то подумал, что Джеймс томится одиночеством. Он никого не знал в этом доме, за исключением разве леди Элинор, которая могла его не узнать. Даже Алисия ушла.
Алисия…
Проклятие! Как он позволил ей превратить себя в собачонку, которая нюхает ее следы, выпрашивая милость?
Злясь на себя, Дрейк подошел к столу, чтобы налить из графина виски. Медленно выпив, он расположился в удобном кожаном кресле у камина. Действительно, стоит задержаться на несколько минут, обсудить некоторые правила распорядка.
Когда Джеймс подъехал к нему со своим бокалом, Дрейк сообщил ему:
— Я закреплю за тобой мужчину-слугу, который будет тебе помогать в случае необходимости.
— Я не нуждаюсь в помощи, — сказал Джеймс. — Я привез с собой Тилфорда, моего старого верного камердинера.
— Пусть он остается при тебе, но при условии, что не станет вмешиваться в другие дела. — Дрейк не мог позволить, чтобы чужие устанавливали здесь свои порядки соответственно своим аристократическим требованиям.
— Тилфорд не подстрекатель. Он держит свои мысли при себе.
— Если у тебя есть какие-то специальные просьбы к повару, дай знать, по крайней мере, накануне. Я не посылаю слуг на рынок в тот момент, когда последовала заявка.
Джеймс поднял бокал в шутливом приветствии.
— Строгий парень, не так ли?
— Завтра слуги уберут ковры во всех комнатах цокольного этажа, — ровным голосом продолжил Дрейк. — Ты тогда сможешь ездить, где тебе вздумается. Библиотека в конце коридора. Моя экономка завтра покажет тебе все места…
— Я сам найду все, — сказал Джеймс, поджав губы. — Меня больше интересуешь ты. Могу ли я спросить, кто твоя мать?
Дрейк ожидал этого вопроса. Хотя ему и не по душе было раскрывать все свое прошлое этому высокомерному аристократу, Джеймс должен знать правду о том, кого отверг его отец.
И Дрейк поведал сокращенный вариант своей истории. Во время рассказа он внимательно наблюдал за Джеймсом. Пусть он и калека, но все равно ему не поздоровится, если позволит себе ухмылки в адрес Майры Уайлдер.
Но Джеймс не думал насмехаться. Он лишь изумленно качал головой.
— Не могу даже представить себе, чтобы отец позволил себе любовную связь. Он так педантичен в отношении этикета и всяких условностей.
Дрейк подумал, что Хейлсток способен на любое вероломство. Однако вслух ничего не сказал. Если Джеймс хочет сохранить свои иллюзии, это его дело.
— Насколько я знаю, он никогда не нарушал супружеские обеты, — продолжал Джеймс, подняв бокал и разглядывая на свет янтарную жидкость. — Я часто думал, возьмет ли он себе любовницу после смерти моей матери. Это было год назад.
— Он не взял.