— Вы покажете мне свои медали, сэр? Лиззи сказала, что у вас есть меч, который вы получили от французского генерала, когда взяли его в плен с одной рукой. Это, наверное, был трогательный момент. Мне больше всего хотелось бы посмотреть этот меч.
Хью продолжал смотреть на нее, потом, к удивлению Равеллы, его оставшийся глаз подозрительно увлажнился.
— Я с удовольствием покажу вам меч, — сказал он, и ей показалось, что его голос дрожит.
— Не надо, если это затруднит вас, — быстро сказала она. — Но мне это особенно интересно, потому что мой папа тоже сражался при Ватерлоо. Ему повезло, он прошел всю кампанию без царапины. Он часто говорил мне, какая славная это была победа, какие храбрые люди участвовали в бою… Я очень скучаю без его рассказов. Как вы думаете, не могли бы вы иногда рассказать мне что-нибудь?
— Возможно.
Голос капитана был еще не твердым. Он посмотрел на герцога:
— Я рад, Себастьян, твоему решению, что мисс Шейн останется в этом доме.
Герцог, казалось, внимательно изучал свое кольцо с печаткой.
— Теперь ты понимаешь, что решение оставалось не за мной, а за Равеллой, — ответил он равнодушно. — Она приехала без приглашения и отказалась уезжать.
Равелла посмеивалась с довольным видом.
— Я бы умерла, пекки, если бы вы отослали меня к этому краснолицему важному старику или к тому, похожему на смерть. Я ужасно боялась, что вы хотите отделаться от меня, боялась, что вы рассердитесь из-за того, что приехала ночью. Но теперь я рада, что так сделала.
— Это напоминает мне, — внезапно вспомнил герцог, — что вы не сказали мне, почему предприняли столь дерзкое путешествие.
Равелла вспыхнула и опустила глаза.
— Вы простите меня, — тактично произнес Карлион. — Я должен посмотреть, чтобы были готовы комнаты для леди Гарриэт.
— Конечно, Хью, — согласился герцог.
— Я увижу вас скоро, сэр? — нетерпеливо спросила Равелла. — Я так хочу услышать ваше мнение о битве при Ватерлоо.
— Вы можете приходить ко мне, — сказал Хью Карлион, — при условии, что не будете упоминать мое имя при леди Гарриэт или при ком-нибудь другом, кроме слуг в доме.
— Вы не хотите, чтобы леди Гарриэт узнала вас?
— Нет. Для нее я буду «надзирателем». Обещаете хранить мой секрет?
— Конечно обещаю! Я полагаю, у вас есть причины не встречаться с людьми, — простодушно сказала Равелла. — Я не выдам вас, сэр.
Хью Карлион поклонился и ушел. Если бы кто-нибудь наблюдал за ним, то увидел бы, что он шел быстро, подняв голову и расправив плечи, вместо того чтобы медленно двигаться с опущенной головой, как бы боясь посмотреть миру в лицо.
Когда дверь за ним закрылась, герцог сел на стул у камина.
— Итак, Равелла, — сказал он, — я жду объяснений.
— Простите, что я заснула прошлой ночью, пекки. Миссис Пим сказала, что вы приходили в будуар и отнесли меня в постель. Я старалась не спать. Я разговаривала с вашей собакой долго, но, наверное, слишком устала.
— Вы не ответили на мой вопрос, — холодно напомнил герцог.
— Должна ли я отвечать? — застенчиво спросила Равелла.
— Я настаиваю на этом.
— Тогда… это… Адриан Холлидей, — пролепетала Равелла. — Он рассердил меня… Я ненавижу его.
— Адриан Холлидей? А, новый управляющий! Я забыл его имя. Чем же он рассердил вас?
— Он говорил такие вещи… Я сказала, я ненавижу его.
— Но ведь вы сами выбрали его в управляющие! Это тревожная новость, Равелла. Вы недовольны им? Я полагаю, вы хотите, чтобы я уволил его.
— Уволить его? — Равелла колебалась, как будто такая мысль не приходила ей в голову. Минуту она обдумывала, потом добавила: — Нет, пекки, я не прошу вас, делать это. Адриан хороший управляющий. Он делает все, что должно было быть сделано еще давно, и люди любят его, особенно фермеры. Моя ссора с ним не связана с его работой.
— Тогда это что-то личное?
Равелла кивнула.
— Полагаю, он сказал, что любит вас.
Равелла снова кивнула, а потом, как будто слова вырвались у нее, сказала:
— Он просил меня выйти за него замуж… Не потому, что любит меня, а потому… потому… по причинам неправильным, несправедливым… Я сказала ему, что он лжец и… ударила его хлыстом по лицу.
— Едва ли это поступок леди.
— Не важно! — горячо сказала Равелла. — Он не имел права так говорить.
— И что же он сказал?
— Я не могу вам сказать. Все равно это неправда.
Герцог посмотрел на ее пылающие щеки:
— Я могу догадаться, что почтенный Холлидей сделал неодобрительные замечания о вашем опекуне?
— Как вы угадали?