— Но это было десять лет назад?
— Да, но, когда в прошлом году Патрик Шейн умер, другого завещания не оказалось. Думаю, он немного помешался после смерти леди Эми. И был почти без денег. У Равеллы Шейн не было надежд ни на что, кроме жалости, пока на прошлой неделе не умер Роксхэм.
— И он оставил все ребенку? — спросила леди Элинор.
Герцог кивнул.
— А его сын Алистер?
— Роксхэм разочаровался в Алистере с тех пор, как тот покинул Итон.
— Это неудивительно, — натянуто заметила Элинор. — Я слышала, что он буйный, к тому же пьяница и игрок.
— У меня нет оснований считать, что Алистер хуже, чем другие молодые люди его возраста, но Роксхэм был старый святоша. Он ненавидел всех, кто наслаждался жизнью, и ему доставило удовольствие вычеркнуть сына из завещания и оставить все свое богатство ребенку сестры.
— Эми всегда была лучшей в семье, — сказала леди Элинор.
— Теперь ты понимаешь в каком я положении. Это не моя выдумка. Когда мне сказали, что ребенок оставлен под мое попечительство, я приказал Хоторну сделать все для нее как можно лучше. Честно говоря, Элинор, я не думал о ней, пока мне не сказали, что моя подопечная — наследница.
— Но теперь ты должен что-то делать, и именно об этом я и приехала говорить с тобой.
— Правда?
— Я, конечно, предлагаю, чтобы ты передал Равеллу мне, — сказала леди Элинор. — Джордж согласен.
Брови герцога поднялись.
— Джордж? — спросил он. — Но я думал, ты сказала, что твой муж не знает, что ты приехала ко мне?
— Это правда. Он сам намерен посетить тебя, но я знаю, что Джордж…
Она колебалась, подыскивая слова, а герцог засмеялся. Смех был неприятным.
— Тебе не надо подбирать слова, моя дорогая Элинор. Твой муж и я никогда не были в — как бы это сказать — сердечных отношениях. Я очень ясно могу представить себе нашу беседу. Джордж укажет в достаточно грубой манере, что я совершенно не подхожу для того, чтобы руководить судьбой молодой и, конечно, невинной девушки.
Леди Элинор стиснула пальцы.
— О, Себастьян, я не выношу, когда ты ссоришься с Джорджем. Я признаю, что он не очень тактичен, но я не хочу, чтобы ты был груб с ним или он с тобой. Пошли Равеллу ко мне, и тебе не придется ни о чем беспокоиться.
— Это очень странно, — медленно сказал герцог, — что твой муж проявляет такой интерес к бедному осиротевшему ребенку. Мне просто любопытно, Элинор, просто любопытно, был ли он так же озабочен ее существованием неделю назад?
Леди Элинор вскочила.
— Себастьян, это несправедливо! Джордж заботится о деньгах. Мы не богаты как ты, и много людей зависят от нас. Но он предлагает место в доме ребенку Эми не потому, что она получит состояние. Это для меня, потому что я любила Эми.
— Но состояние будет очень полезно, — заметил герцог.
Леди Элинор поднесла платок к глазам.
— Я не понимаю, почему ты стал таким недобрым ко мне, Себастьян.
— Я не хотел огорчить тебя, Элинор, но ты знаешь не хуже меня, что Джордж чертовски скуп. Ставлю тысячу гиней против четырех пенсов, что без состояния Роксхэма Равеллу не приветствовали бы в твоем доме.
— Не важно, что ты думаешь о Джордже, хотя и несправедливо. Ты должен прислать ребенка ко мне.
— Должен? — спросил герцог, подняв бровь. — Вот слово, которое я редко слышу.
— Не притворяйся, Себастьян. Ты знаешь, какая у тебя репутация. Какие возможности будут у ребенка, воспитанного тобой? Она же леди.
— Имеется в виду, что, поскольку она леди, я не должен соблазнять ее, иначе не обойдется без последствий.
— Я не желаю слышать ничего подобного. Не мучай меня, Себастьян. Прикажи Хоторну прислать ее ко мне, и у тебя не будет забот в будущем.
Герцог медленно встал.
— Ты знаешь, Элинор, у меня есть большие возражения против того, чтобы мою жизнь устраивал для меня Джордж. До сих пор я не слишком задумывался о своей ответственности, но помню, что Патрик Шейн оставил Равеллу мне, а не сэру Джорджу Ренхолду. Вспоминая Патрика, я чувствую, что он предпочел бы, чтобы его ребенку предложили возможность наслаждаться жизнью, чем быть под восхитительным, но, без сомнения, смертельно скучным подчинением всем условностям, диктуемым Джорджем.
— Бесполезно говорить так, Себастьян. Ты же понимаешь, что девочка не может оставаться под твоей опекой.
— Почему? Ты можешь объяснить мне почему? — кротко спросил герцог.
Сестра посмотрела на него, и лицо ее смягчилось. Она встала, подошла к нему и положила руки на его плечи.