— О, Себастьян, почему ты стал таким скверным? Ты был таким милым мальчиком, и все любили тебя. Я помню, как взволнован был папа, когда ты родился. Он страстно мечтал о сыне, а мама принесла ему четырех дочерей.
— И что потом? — спросил герцог.
— Мы все испортили тебя, — вздохнула леди Элинор. — И трудно было бы не испортить. Ты был таким забавным и очаровательным. Да, мы испортили тебя, Себастьян, и вот результат.
— И каков же он?
— Ты теперешний. Смотрел ли ты на себя в зеркало, Себастьян? Я знаю, что тебе исполнилось тридцать в прошлом месяце, но выглядишь ты на пятьдесят. Вся беспутная жизнь отразилась на твоем лице, и ты такой скучающий, такой циничный! О, Себастьян, когда-то ты был веселым, часто смеялся. Что случилось с тобой? Почему ты так ужасно изменился?
Ее голос прервался, и она отвернулась, скрывая слезы. Мгновение герцог не двигался, но затем легко засмеялся, снимая напряжение:
— Не драматизируй, Элинор. Ты выбрала свой путь в жизни, я — свой. И мы оба довольны.
Леди Элинор безнадежно махнула рукой.
— Так ты не будешь слушать меня?
— Нет, Элинор.
— И не позволишь мне забрать Равеллу? Себастьян, ты можешь быть каким хочешь, но ты не должен наказывать бедную осиротевшую девочку.
Герцог протянул руку и позвонил.
— Прости меня, Элинор, но я устал от этого разговора. Я уверен, что твое предложение сделано из лучших побуждений насколько это тебя касается. Я обдумаю его.
Глаза леди Элинор посветлели.
— Ты обещаешь?
— Обещаю, моя дорогая, что я очень внимательно обдумаю его. Но дальше этого я не пойду.
— О, спасибо, Себастьян. Я надеюсь на твой здравый смысл.
Леди Элинор положила руку на руку брата, но он смотрел поверх ее головы на лакея, ожидающего указаний.
— Карету ее милости и пошлите в офис мистера Хоторна сказать, что я немедленно хочу его видеть.
— Хорошо, ваша светлость.
Через несколько минут герцог усадил сестру в карету.
— Пожалуйста, Себастьян, помни, о чем я просила тебя, — умоляла она.
Он ответил поклоном и пошел в дом раньше, чем карета тронулась с места.
— Скажите капитану Карлиону, что я хочу поговорить с ним, — сказал он дворецкому.
— Хорошо, ваша светлость.
— Если приедет сэр Джордж Ренхолд, меня нет дома.
— Хорошо, ваша светлость.
Герцог отправился в библиотеку. Это была прекрасная комната, обставленная с утонченным вкусом, с окнами, выходящими в сад, расположенный за домом. Собака поднялась со своего места, радостно приветствуя хозяина, но тот, казалось, был слишком занят.
Вскоре дверь открылась, и вошел капитан Хью Карлион, дальний родственник, служивший у герцога секретарем и библиотекарем. Он часто говорил, что эта работа — акт милосердия, который он принял, потому что не мог найти никакой другой работы.
Хью Карлион был ранен в битве при Ватерлоо. Когда-то он был очень привлекательным молодым человеком, но каждый, кто впервые видел его теперь, не мог сдержать восклицания ужаса, а потом испытывал глубокую жалость.
Хью Карлион потерял глаз, а пуля из мушкета попала ему в челюсть, оставив шрамы на одной стороне лица. Левая рука его была ампутирована, потому что после сражения раньше, чем он попал к хирургу, у него началась гангрена.
Но его душевные страдания были даже больше физических. Несправедливость судьбы заставила его погрузиться в себя и сделала болезненно застенчивым. Он прятался в доме Мелкомба, был доволен своей работой и хотел только, чтобы мир забыл о нем. Он был единственным человеком, которого герцог терпел рядом с собой, хотя Хью Карлион никогда не мог этого понять. Он был безмерно благодарен своему кузену и часто оказывался ему полезен.
— Ты хотел видеть меня, Себастьян? — спросил он, медленно входя в комнату.
Он очень не любил, когда его вызывали из занимаемых им комнат, постоянно боясь встретить в других частях дома кого-нибудь из друзей или знакомых герцога.
— Да, Хью, я хотел поговорить с тобой, — подтвердил герцог.
— О Равелле Шейн, я думаю?
— Как ты догадался?
— Представляю, что весь Лондон говорит об этой истории.
— Да! Элинор была здесь.
— Элинор? Я думал, что, как и остальным родственницам, ей запрещено бывать в твоем доме?
— Да, но она приехала, чтобы сказать мне, что Джордж собирается посетить меня с просьбой, нет с приказом передать девочку ему, чтобы ее воспитали прилично и благопристойно.
— Это решает проблему.
— Да?
— Конечно! Я думал, кому ты можешь послать ее.