Парень обиделся:
— Там нет никого, кто мог бы пойти. От Линке-Грин сюда четыре мили. Мой дядя — плохой ходок. Когда я вернулся с поля вечером, он попросил меня поехать. Я остановился только выпить чаю.
— Да, да, понимаю, — сказал герцог.
В это время к ним поспешил грум, ведя вороного жеребца для герцога и собственную гнедую кобылу Адриана. Герцог вскочил в седло, не дожидаясь помощи грума. Свежий жеребец заржал и, обрадованный предстоящей скачкой, пытался встать на дыбы. Герцог повернул его и выехал на хорошей скорости.
Адриан следовал за ним. Парень остался во дворе в полном недоумении, сжимая в заскорузлой руке две золотые гинеи.
Войдя через три часа в гостиную королевы Анны в Линке, Равелла обнаружила там отдыхающего в кресле герцога. Свечи в больших серебряных канделябрах бросали золотистый отблеск на ее только что вымытые волосы, которые непослушно лежали на небольшой головке.
Она была бледной, но губы улыбались, и трудно было поверить, что это та же грязная, оборванная и несчастная фигура, которая бросилась в объятия герцога несколько часов назад.
Герцог встал. Он сменил костюм для верховой езды на зеленый сюртук, сшитый самим Шварцем. Его галстук был завязан по последней моде, а на обтягивающих длинных панталонах не было ни морщинки. Только его камердинер знал, что он похудел и, если он не поправится снова, придется менять всю одежду, чтобы она сидела прилично.
Равелла подошла к нему. Она приподняла юбки розового платья, мягко облегающего ее фигуру и украшенного на плечах и на талии серебряными лентами. Она молчала, пока не подошла близко к герцогу и не посмотрела на него блестящими как звезды глазами.
— Я так счастлива, пекки, — просто сказала она, прежде чем он успел заговорить. На щеках ее появились ямочки, и она добавила: — И знаете, я только теперь сумела оценить, как хорошо быть чистой.
— Это определенно улучшение, — отметил герцог.
— Мне так стыдно, что вы увидели меня в столь ужасном состоянии, — произнесла она. — Старый констебль ворчал, когда я попросила попить, я просто не осмелилась просить воды еще и на умывание.
— Боюсь, что заключенные не обеспечены всеми удобствами, — заметил герцог.
Равелла засмеялась:
— Определенно нет. Там в камере в одном углу была грязная лужа, в ней сидела лягушка и целый день смотрела на меня. В окнах нет стекол, и я даже представить не могу, как там будут страдать люди зимой.
— Ужасы тюрьмы предполагаются, чтобы удерживать от преступлений, — улыбнулся герцог.
— Больше всего мне бы хотелось не попадать туда, — объявила Равелла и добавила: — А кто заплатит бедному человеку за окно? Он был очень огорчен.
— Думаю, Холлидей проследит за этим, — ответил герцог. — Но я теряюсь в догадках, почему вы не пошли в Линке днем. Это избавило бы вас от нескольких часов неудобств.
Равелла посмотрела на него в изумлении:
— Не думала, что вы такой тупой, пекки. Я знала, что тюрьма — единственное безопасное место. Я боялась, что цыгане прячутся где-то поблизости и ищут меня. Будь в тюрьме даже в тысячу раз хуже, я осталась бы там, пока вы или Адриан не приехали бы за мной.
— И вы послали за Адрианом.
— Но вы приехали с ним, — нежно ответила Равелла. — Я даже не думала, что так разволнуюсь, услышав ваш голос из-за двери. Тогда я поняла, что спасена.
— Но вы послали за Холлидеем, — повторил герцог.
— Конечно. Я знала, что он в Линке, но даже не думала, что вы тоже можете оказаться тут. Так чудесно, что вы здесь. Я думала, вы пошлете искать меня сыщиков с Боу-стрит или военных, но чтобы вы сами… О, пекки, как это чудесно!
— Может, это покажется странным, — ехидно заметил герцог, — но я беспокоился о вас.
— Правда, беспокоились? — Равелла искательно посмотрела ему в лицо. — Порой, когда я была в фургоне одна, я представляла вас на вечере или в клубе и мучила себя мыслью, что вы забудете обо мне, раз меня нет рядом.
На мгновение их глаза встретились.
— Забыть вас? — очень тихо повторил он, но резко остановился и продолжал обычным тоном: — Какое бессмысленное замечание, дорогая Равелла.
— Вы еще не сказали, как узнали, что меня похитили цыгане.
Герцог взял табакерку.
— Полагаю, лучше забыть этот инцидент, Равелла. Чему могут помочь ваши рассказы о страданиях?
— Они были ужасны. Когда Кейт и миссис Мохью принесли ванну и помогли мне снять эти грязные тряпки, они закричали в ужасе, увидев рубцы на моей спине. Там глубокие раны, пекки, и они все еще болят. Я надеюсь, они заживут и шрамов не останется. Хотите посмотреть?