Герцог покачал головой:
— Благодарю, Равелла, но предпочитаю не терзаться. Поговорим о чем-нибудь еще. Я рад, что вы нашли платье, чтобы переодеться.
Равелла засмеялась:
— Вам оно нравится?
— Кажется, вам оно очень идет, — отметил герцог, поднимая лорнет.
— А вы не узнаете его?
— Откуда же?
— А ведь оно принадлежит одной из ваших пташек, — открыто произнесла Равелла.
Герцог выронил лорнет.
— Что вы сказали?
— Не сердитесь, пекки, и не удивляйтесь. Так их называет Кейт, и миссис Мохью тоже. Видите ли, тут ничего не было из одежды для меня, совсем ничего. Две портнихи шьют из муслина платье, но оно будет готово только завтра. Сегодня надеть было нечего, а я решила обедать с вами, хотя миссис Мохью уговаривала лечь в постель и ужинать там. Когда я отказалась, она взяла меня в комнату, что-то вроде гардеробной. Пекки, вы удивитесь, если увидите, что там есть. Она хранит все ваши костюмы с тех пор, как вы были маленьким.
Там ваши первые платьица, первый костюм для верховой езды, одежда, которую вы носили, когда были в Итоне, ваши костюмы пэра, первый пистолет, первый меч. Даже ваша обувь хранится вычищенной, как будто вы наденете это завтра. Я засмеялась, а миссис Мохью рассердилась на меня за это. Она считает, что все эти вещи — фамильные сокровища, но даже не стоит говорить, она не хранит ничего из вещей ваших сестер.
Не нашлось ни одного женского платья кроме этого. Оно было спрятано на полке, а Кейт показала на него миссис Мохью. Когда она увидела его, стала запинаться и у нее было такое лицо, что я догадалась, что она недовольна. Но когда она сказала, что платье оставлено одной из ваших гостий, я сразу поняла, кто может быть такой гостьей. Однако это было единственное платье в доме, и я его надела. Надеюсь, я выгляжу в нем так же хорошо, как и та красивая леди, которой оно принадлежало.
— Ее последнее описание лучше, чем первое, которое вы употребили, — холодно заметил герцог.
— Возможно, — согласилась Равелла и задумчиво продолжила: — Странно, не правда ли, что хорошенькие леди — если вы предпочитаете так их называть, — как те, что были у вас на обеде, когда я впервые приехала в Мелкомб, и те, которых я видела в опере и в разных других местах, гораздо красивее, чем большинство респектабельных леди, которых встречаешь на балах и ассамблеях. Хотелось бы знать почему?
Дверь открылась, и герцог с огромным облегчением поднял глаза.
— А вот и обед, — обрадовался он. — Я очень рад, потому что голоден.
— Я тоже, — согласилась Равелла. — Старый констебль дал мне только ломоть черствого хлеба и кусок сыра, а сам ел мясо. Запах шел ко мне в окно.
— Как мировой судья, я в будущем должен присмотреть, чтобы местные заключенные получали более аппетитную пищу, — сказал герцог, — а пока предлагаю сесть за стол.
Равелла пошла к столу, и герцог собственными руками подвинул ей стул к невыразимому удивлению лакея. Равелла осторожно опустилась на стул.
— Ох, — сказала она, — еще болит, особенно когда сажусь или быстро двигаюсь.
Герцог ничего не ответил на это, но поднял лорнет и стал разглядывать меню. Медленно прочитал список блюд и передал его Равелле.
— Маленький обед, но, безусловно, мы найдем что-нибудь, чтобы поднять аппетит.
Равелла засмеялась:
— Мне не надо его поднимать. Я съем все. — Взяв ложку, она начала с черепахового супа.
— Шампанское, мисс? — спросил дворецкий.
— Да, бокал, — вмешался герцог, заметив, что Равелла намерена отказаться, — это будет полезно.
— Ладно, если вы хотите, пекки, но оно щекочет мне нос. Честно сказать, я предпочитаю лимонад.
— Едва ли лимонад соответствует обеду в честь встречи.
— А, вот в чем дело, — восторженно сказала Равелла. — Наша встреча — опекуна и подопечной, и я могла бы еще быть в этом ужасном фургоне.
Несмотря на решение Равеллы съесть все, задолго до двенадцатого блюда в третьей перемене она признала себя побежденной, и они с герцогом перешли в маленькую гостиную королевы Анны.
Комната была полна цветов, на диванах лежали мягкие подушки. Равелла с восторгом осмотрелась.
— Здесь красиво и уютно. Я бы хотела, чтобы мы могли жить здесь, а не в официальных комнатах внизу. И чтобы мы всегда были одни, пекки.
Возникла небольшая пауза, потом герцог сказал:
— Едва ли это звучит комплиментом Гарриэт.
— О, я не хотела быть недоброй. Леди Гарриэт очень милая, и я все больше люблю ее, вы знаете. Но больше всего я люблю быть с вами одна, как она — с капитаном Карлионом.