— Давайте отбросим прошлое, — сказала Равелла, — и будем друзьями.
— Вы оказываете мне честь, — произнес он, поднося ее руку к губам.
Она видела, что он близок к слезам, потому поспешила попрощаться. Через несколько минут она вышла на залитую солнцем Чарлз-стрит, испытывая некоторое удовлетворение.
Лиззи молчала от удивления. Она ждала Равеллу у входа, но прекрасно знала, что произошло. Только когда Равелла повернула к Курзон-стрит, она спросила:
— А куда мы идем теперь, мисс?
— У меня важное свидание, — ответила Равелла, — и, Лиззи, я верю тебе. Ты никому не должна говорить, что случилось утром. Обещаешь?
— Обещаю, — ответила Лиззи разочарованно, и Равелла поняла, что Лиззи уже приготовила драматический рассказ для слуг.
Без десяти двенадцать Равелла подошла к статуе Ахилла. Граф уже был там, разглядывая проезжающие экипажи. Трость была в его руках, шляпа надвинута на лоб, как будто он хотел спрятать глаза от солнца.
— Вы пришли? — спросил он.
Ей не понравились его взгляд и ухмылка на губах.
— Письмо у вас? — бросила она резко.
— Вы принесли деньги? — возразил он.
В ответ она протянула ему банкнот. Он посмотрел на деньги, потом на нее.
— В конце концов, оказалось не так трудно это получить, — заметил он. — Возможно, мой друг был бы умнее, если бы попросил большую сумму.
— Письмо, сэр, — твердо произнесла Равелла.
Она чувствовала, что неприязнь к графу переполняет ее. Как будто понимая это, он тихо засмеялся, глядя ей в лицо, и медленно вынул письмо из кармана.
— Вот оно, мисс Равелла, — сказал он. — Но прежде чем вы его возьмете, есть еще одно условие.
— Условие? — тревожно спросила Равелла.
— Очень легкое, — успокоил он. — Просто вы не должны говорить никому, и особенно герцогу, об этом письме и о нашем соглашении. Вы должны торжественно обещать мне это, или сожалею, но не смогу отдать вам письмо.
— Обещаю, — воскликнула Равелла, — конечно, обещаю!
— Тогда все в порядке.
Граф протянул ей письмо, но еще удерживал его.
— Мне хотелось бы знать, осмелюсь ли я на еще одно условие — поцелуй этих нежных губ.
Равеллу охватил гнев. Она буквально вырвала письмо из его рук.
— Сомневаюсь, — медленно сказала она, — что даже спасение чести моего опекуна будет достаточным основанием, чтобы позволить вам дотронуться до меня!
Глаза графа расширились.
— Вот как, — любезно молвил он. — Очаровательная леди имеет характер. Но не беспокойтесь, я не ставлю дальнейших условий.
— Очень благородно, — с сарказмом ответила Равелла. — Прощайте.
— Прощайте, мисс Шейн, — сказал граф. — Сомневаюсь, что мы встретимся в скором времени, но вам будет трудно забыть меня, если моя кузина в таких близких отношениях…
— Ваша кузина!
Равелла повернулась уходить, но его слова заставили ее остановиться.
— Ваша кузина? — повторила она.
— Да, моя кузина, — повторил граф. Его глаза внимательно наблюдали за Равеллой. — Принцесса Хелуаз де Фолазе Сен-Клод — вы помните, я показал вам ее прошлым вечером, когда герцог ухаживал за ней. Это, конечно, секрет, но близкие друзья знают, что скоро будет объявлено о помолвке. Вот почему, моя дорогая мисс Шейн, я так беспокоился оберечь вашего опекуна от скандала и бесчестья. Меня интересовали не его чувства, а безопасность моей родственницы.
Равелле показалось, что ледяная рука сжала ее сердце. С огромным усилием она присела в реверансе.
— Надеюсь, принцесса будет благодарна вам за предпринятые усилия, — сказала она, надеясь, что голос звучит равнодушно.
Затем повернулась и быстро пошла к Станхоп-Гейт. Граф наблюдал за тем, как она уходит, и рассмеялся сначала тихо, потом громче, убирая в то же время тысячефунтовый банкнот в карман.
Пекки и принцесса! Она вспомнила очарование личика французской девушки, стройность ее шеи, возвышающейся над покатыми плечами. Она вспомнила ее глаза, глубокие, темные, опушенные длинными темными ресницами. Разве удивительно, что герцог влюблен и что есть леди, которой он должен предложить жениться?
Наконец, Равелла увидела различие между Лотти, сеньоритой Делитой и дамами света. Принцесса была прелестна, но она леди высшего круга, и единственное положение, которое она могла занять в жизни герцога, — это замужество.
И в тот самый момент, когда ноги несли ее по мостовой Курзон-стрит, Равелла поняла правду. Она любит герцога! Она влюблена в него! Она действительно любит его, как женщина любит мужчину, страстно, обожающе, окончательно, с первого момента как он вошел в ее жизнь, чтобы спасти от назойливости лорда Роксхэма.