— Ты, пожалуй, права, — хохотнул Нельсон. — Но это не решает более серьезную проблему моего долга Ричардсу в пять сотен фунтов.
— Пять сотен фунтов? — охнула Ровена. — Я и не знала, что долг так велик. Это слишком большая сумма, чтобы просить Ричардса простить долг. У него наверняка уже есть планы, куда направить эти деньги.
Нельсон кивнул с мрачным видом:
— Наверняка. Правда, он намекал, что был бы не прочь получить взамен части этой суммы кое-какую информацию.
— Информацию? Какого рода?
— Из министерства внутренних дел. Преимущественно кое-какие подробности о старых шпионских делах.
— Но ведь война кончилась. — Ровена нахмурилась. — Кому нужна такая информация?
— Понятия не имею. Насколько мне известно, то, что ему нужно, это даже не секретная информация, а сведения, которые мог знать кто угодно за пределами министерства внутренних дел.
— И он прямо попросил у тебя раздобыть такую информацию? А ты намерен предоставить ее ему? — Девушка лихорадочно пыталась разобраться в доводах своего брата и побудительных мотивах мистера Ричардса.
Нельсон пожал плечами:
— Как я уже говорил, информация эта не конфиденциальная и не секретная. Большая часть этих дел была закрыта министерством иностранных дел и передана нам. Откровенно говоря, не могу представить себе, зачем ему мог понадобиться такой хлам.
Ровена задумалась. Если мистеру Ричардсу нужна информация или деньги для его дела, то разве можно винить его в этом?
— Может быть, он собирается написать монографию или даже книгу об этом? — предположила она.
— Возможно. Но мне-то что делать? Передать ему информацию или отдать деньги, которых у меня нет?
— Нет, — решительно остановила брата Ровена. — Позволь мне еще раз поговорить с ним. Сегодня такая возможность, наверное, появится. Будет гораздо хуже, если твое начальство узнает, что ты передаешь информацию — пусть даже абсолютно невинную, — чем если мистер Ричардс расскажет всем о твоих долгах.
— Мне не хотелось бы ни того, ни другого, но ты, наверное, права. Поговори с ним, прежде чем я дам ответ. И обязательно скажи мне о результатах разговора.
— Хорошо.
Нельсон поднялся на ноги:
— Ты действительно хорошая сестра, Ро! А теперь я пойду посмотрю, чем они там угощают, а потом вернусь в Уайтхолл.
Ровена смотрела брату вслед со смешанным чувством любви и раздражения, сомневаясь в том, что оказывает ему добрую услугу, позволяя уйти от ответственности за собственное легкомыслие. Но он был ее братом, а поэтому она была готова сделать для него все, что может.
Ровена огляделась и увидела, что к ней приближается мистер Ричардс в компании Люсинды и Огасты Мелке, а также мистера Галлоуэя.
— Мисс Риверстоун, — сказал он, — я решил принести вам тарелку с закусками, потому что ваш брат, кажется, не позаботился об этом. — Он вручил ей тарелку с крошечными бутербродами и стакан лимонада, потом опустился на покрывало.
Все остальные с тарелками и стаканами в руках тоже расположились на белом покрывале. Ровена посмотрела на мистера Ричардса и отвела взгляд в сторону, подумав, что было бы хорошо, если бы он был такой же молодой и красивый, как Пакстон, но тут же мысленно отругала себя за такое глупое желание.
— Мистер Ричардс сказал мне, что ему вчера вечером удалось то, чего не удалось мне, — сказал мистер Галлоуэй. Леди, включая Ровену, вопросительно посмотрели на него.
— За шахматной доской, — пояснил он. — Должен сказать, мисс Риверстоун большая мастерица играть в шахматы.
— Вот как? — воскликнула мисс Огнеста, с удивлением взглянув на Ровену. — Вы, должно быть, очень умны? Но такой и должна быть подруга леди Хардвик, ведь она и сама очень умна.
Ровена не была уверена, что это было сказано как комплимент, однако улыбнулась.
— Тем не менее мистер Ричардс разбил меня в пух и прах, — сказала она.
— Мисс Риверстоун очень хорошо играет, — сказал он несколько снисходительным тоном. — Она должна научиться сосредоточиваться и не позволять эмоциям влиять на разум. Надеюсь, что благодаря тренировкам ей удастся со временем стать превосходным игроком.
Ровена, гордость которой была уязвлена, с большим усилием сохраняла любезное выражение лица.
— Я не привыкла играть в окружении множества людей и уверяю вас, что в более спокойной обстановке вполне способна как следует сосредоточиться, — сказала она, добавив про себя: «И если бы я захотела, то победила бы вас вчера, невзирая на окружавшую нас толпу».
— Несомненно, несомненно, — покровительственным тоном сказал Ричардс, вызвав у нее еще большее раздражение.
— Надеюсь, что когда-нибудь мне удастся доказать вам это, сэр.
Он, кажется, удивился, но сказал:
— Разумеется, дорогая моя. Разумеется.
— Какой чудесный сегодня день, — сказала мисс Мелке, явно пытаясь сменить тему разговора. Ее сестрица сразу же согласилась с ней.
Все остальные поняли намек и заговорили на более общие темы, принимаясь за сандвичи и прочие деликатесы. Полчаса спустя мисс Мелке протянула руку мистеру Галлоуэю:
— Сэр, вы обещали нам с Огастой показать лебедей, не так ли?
— Совершенно верно! — воскликнул мистер Галлоуэй. Он помог подняться сначала Люсинде, потом Огасте. — Не хотите ли присоединиться к нам, мисс Риверстоун?
— Возможно, но чуть позже, — ответила девушка. Кажется, ей представился удобный случай побеседовать с мистером Ричардсом с глазу на глаз, хотя, по правде говоря, у нее совсем не было желания просить этого человека об одолжении.
К ее удивлению, он сам начал разговор на интересующую ее тему.
— Я заметил, что вы долго разговаривали о чем-то со своим братом, — сказал он.
— Да. Нельсон очень обеспокоен своим долгом вам, — честно призналась Ровена. — Он советовался со мной по этому вопросу.
— Сожалею, что он встревожил вас. — Мистер Ричардс нахмурился. — Я не ожидал, что джентльмен побежит со своими проблемами к леди, даже такой необычайно умной леди, как вы.
— Нельсон верит в мою рассудительность, мистер Ричардс, гораздо больше, чем вы. Вы выдвинули убедительные аргументы в пользу равноправия. Но это касается мужчин. Не кажется ли вам, что женщины тоже заслуживают прав и уважения?
Он явно не ожидал такого ответа, но ответил с готовностью:
— Мужчины обязаны защищать женщин. Несмотря на то что некоторые женщины, вроде вас, обладают необычайно большими способностями, вы должны признать, что есть проблемы, решать которые не женское дело.
— Вроде игры в шахматы? — спросила она. Ей пришел в голову один план, благодаря которому, возможно, не потребуется ни о чем его просить.
— Вроде игры в шахматы, хотя как шахматист вы обладаете большим потенциалом. — Он улыбнулся.
— Рада слышать это. Я не шутила, сказав, что хотела бы получить еще один шанс продемонстрировать свои способности. Возможно, я удивила бы вас.
— Я в вашем распоряжении. Только назовите день. — Самодовольное выражение его физиономии явно говорило о том, что исход игры он считал делом предрешенным.
Пора опробовать свой план, решила Ровена.
— Не возражаете, если в следующий раз мы сыграем на интерес? — спросила она. — Это поможет мне сосредоточиться.
— Какие же ставки вы хотите сделать? — Он удивленно приподнял тонкую бровь.
— Долг моего брата, — ответила девушка. — Если я выиграю, вы согласитесь простить остаток долга. Если выигрываете вы, я позабочусь о том, чтобы вы получили сумму, вдвое превышающую остаток долга.
— Похоже, что безрассудство является вашей фамильной чертой, мисс Риверстоун. Разве могу я без угрызений совести принять такие условия, зная, что играю значительно лучше? Я уже достаточно расстроен тем, что драгоценности, которые, несомненно, дороги вам как память, уже ушли в уплату этого долга.