— Не вижу причин скрывать это от кого бы то ни было, а тем более от вас, — произнесла Маргарита. — И если у меня есть хоть малейшая возможность избавиться от этого брака, я ею воспользуюсь. Если я смогу его расторгнуть, я это сделаю. Месье де Уорик будет плясать под мою дудку, но ни в коем случае не наоборот.
— Вам нужны пути к отступлению, — возмущенно прошептала мама. — Выходит, если милорд Уорик потерпит неудачу, мою дочь просто вышвырнут вон. Вы собираетесь расторгнуть этот брак, даже не дав его заключить. Вы подвергаете несказанному унижению мою дочь. Это жестоко!
— Я не позволю, чтобы в таком вопросе вы навязывали мне свою волю… — начал было принц, но королева оборвала его резким жестом и обернулась к графине.
— Вы говорите «жестоко», мадам де Уорик? — Маргарита нащупала под ногами твердую почву и даже позволила себе улыбнуться. — Это не жестокость, а политическая целесообразность. Я сделаю все, что будет необходимо, чтобы вернуть своему роду его законные права. И вам как никому другому это должно быть понятно. Вся ваша жизнь была связана с политическими интригами. Вас и замуж выдали ради земель и титулов. Что в этом жестокого? — Она словно хлыстом ударила маму презрением. — Я не собираюсь привязывать своего сына к браку, из которого он ничего не сможет для себя извлечь.
— Ради вас и принца мой супруг рискует жизнью.
— Мы пока не знаем, удалось ли ему закрепить свой успех.
— Сторонники Йорков бегут! Моему отцу вернули корону! — взвыл принц. — Вам этого мало?
— Я хочу, чтобы йоркисты были растоптаны и раздавлены. Английская земля должна быть полностью освобождена от вражеских войск. Уорик еще может потерпеть неудачу. Что, если этот самозванец Эдуард соберет в Бургундии новую армию и с ее помощью вернется к власти? — Моя супружеская спальня внезапно превратилась в поле битвы, а Маргарита продолжала изливать терзающие ее страхи: — Сумеет ли Уорик устоять перед такими силами? Я в этом сомневаюсь. — Она опять с отвращением посмотрела на меня. — Таким образом, Уорик ничего для нас не сделает, но ты все равно будешь привязан к этой уже бесполезной для нас девчонке, которая превратится в обузу. Нет, в этом случае ты должен иметь возможность выбрать себе другую невесту, благодаря которой мы сможем получить военную поддержку и власть. Разубеждать меня бесполезно. — Королева вновь повернулась к принцу. — И ты, мой сын, мне подчинишься. Для этого тебе необходимо сейчас же вернуться в свою комнату.
Справедливости ради следует отметить, что Эдуард попытался отстоять свою позицию.
— Я отказываюсь выполнять ваши распоряжения. Анна моя жена, и я останусь с ней.
— Не перечь мне, Эдуард. Я воспитала тебя в послушании. Если ты попытаешься оказать мне неповиновение, я прикажу страже схватить тебя и запереть в твоих покоях. Ты не выйдешь оттуда, пока не смиришься.
— Вы не посмеете!
Королева едва заметно улыбнулась, сохраняя ледяное спокойствие.
— Посмею. И ты это знаешь.
Мне показалось, что принц вот-вот лопнет от возмущения. Что с того, что он был выше матери и шире ее в плечах? Рядом с ним фигура королевы казалась совсем миниатюрной, но ее воля наполнила комнату, не оставляя ни малейшего шанса на неповиновение. Решимость, которая помогла королеве вынести поражение, ссылку и нужду, сейчас сконцентрировалась во взгляде, принуждающем принца покориться ее воле. Уступит ли он этому напору? Этого я не знала. Если бы в тот момент на поясе у Эдуарда оказался меч, он бы наверняка его обнажил. Эта мысль подстегнула меня к активным действиям. Я сбросила простыни и, забыв о стыде и неловкости, выскочила из постели. Одним прыжком преодолев отделяющее меня от королевы расстояние, я упала перед ней на колени и замерла со склоненной головой.
— Ваше величество! — Я чувствовала, как дрожит от стыда моя обнаженная плоть. Я и сама не понимала, чего пытаюсь достичь, но знала, что должна попытаться отстоять свое положение. — Ваше величество, — взмолилась я, — мы вступили в законный брак. Принц мой супруг. Прошу вас…
— Пока он твой супруг только на словах. Но ты останешься девственницей, пока английский парламент не признает моего сына наследником престола.
Злобная и разрушительная сила, которая все это время нарастала в душе принца, вырвалась наружу. Вскочив на ноги, я едва успела увернуться. Принц носился по комнате, сметая все на своем пути. С ночного столика на пол полетели кубки и графин с вином, словно лужа крови выплеснувшимся на каменные плиты.
— Я не позволю обращаться с собой, как с ребенком! — кричал Эдуард.
Он пинал ногами полог кровати, в клочья разрывая нежную ткань, разнес о стену инкрустированный драгоценными камнями подсвечник, после чего обрушил свою ярость на меня.
— Я должен был с самого начала понять, что брак с тобой сулит мне одни неприятности! Вместо радости меня ждет бесчестие и унижение. Мне, взрослому мужчине, запретили ложиться с тобой в постель! Лучше бы я никогда тебя не видел. Ты меня опозорила. Мне надо было сразу от тебя отказаться!
— Милорд, вы несправедливы!
Разве он не понимает, что в том, что произошло, нет моей вины? Я стояла перед ним, высоко подняв голову, горящим взглядом бросая ему вызов. Волосы густой волной рассыпались по моим плечам. Несмотря на наготу, я не собиралась сдаваться и уступать. Единственным, что его бесчестило и унижало, были его безосновательные обвинения в мой адрес.
— Довольно! Я не собираюсь с тобой разговаривать.
Ярость обжигающей волной взметнулась вверх. Прежде чем кто-либо успел ему помешать, Эдуард схватил меня за волосы и подтащил к себе с такой силой, что мне пришлось упереться руками ему в грудь. Не обратив ни малейшего внимания на вырвавшийся у меня крик боли и протеста, он прижался к моим губам в жестоком поцелуе. Я задыхалась, но он меня не выпускал. Насладившись сполна, принц оттолкнул меня. Мои губы были растерзаны в кровь и распухли, но ему не было до этого никакого дела.
— Сын мой! — вмешалась Маргарита, положив руки ему на плечи и снизу вверх глядя ему в глаза. Ее лицо смягчилось и светилось нежностью. — Довольно. Успокойся. Такое поведение недостойно мужчины, тем более принца.
— Вы превратили мой брак в фарс, мадам!
— Нет, я тебя спасла, — проворковала Маргарита. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы. — Мы обо всем с тобой поговорим. Только позже, когда ты возьмешь себя в руки. Я приду к тебе и все объясню. Ты меня понимаешь? А теперь ты должен уйти.
— Я хочу…
— Нет, Эдуард. — Еще один нежный поцелуй. — Успокойся. Я к тебе приду.
Не говоря больше ни слова, принц еще плотнее запахнул халат и, бросив на меня испепеляющий взгляд, широкими шагами покинул комнату.
Священник лопотал что-то бессвязное. Графиня молчала, но я видела, что она потрясена до глубины души. Маргарита наблюдала за нами из-под полуопущенных век. Я стояла, тыльной стороной ладони пытаясь остановить сочащуюся из растерзанных губ кровь.
— Хорошо, что вы все еще здесь, — провозгласила Маргарита, направляясь к двери вслед за своенравным сыном. — Вы мне пригодитесь как свидетели того, что подтверждения брака не было. Ты, Анна Невилль, — она окинула меня равнодушным взглядом, — будешь считаться супругой моего сына, и тебе как принцессе Уэльской полагаются почет и всеобщее уважение. Но ты будешь спать одна. Леди Беатриса об этом позаботится. На ночь твоя дверь будет запираться, ключ будет храниться у меня.
С этими словами королева исчезла, оставив меня созерцать последствия происшедшей в комнате битвы и осмысливать свое фиктивное положение жены принца Уэльского.
Все свидетели битвы, не считая меня и моей тюремщицы, покинули спальню. Ледяной холод сжимал мое сердце, и мне было трудно поверить, что все случившееся не является кошмарным сном или одной из детских сказок, в которую я каким-то образом провалилась. Но услышав звук поворачивающегося в замке ключа, я поняла, что отныне так будет каждую ночь, пока королева окончательно не убедится в том, что мой отец выполнил все свои обещания. Пока она не поймет, что меня нельзя выбросить на помойку, как обгорелые уголья из камина.