Глава двенадцатая
Я вошла в церковь аббатства, где уже началось пасхальное богослужение, через южные двери, к которым вела укромная тропинка. Беатриса не отставала, хотя и старалась быть незаметной.
Мы расположились в аббатстве Серн, хотя, как известила аббата королева, с Божьей помощью, мы не собирались задерживаться там надолго. Она уже познакомилась с острыми шипами розы Ланкастеров. Теперь королева вместе с сыном рассчитывала лицезреть ее роскошное цветение. Годы испытаний остались позади.
В моем сердце не было места ликованию. Как я могла чему-то радоваться, если о графине по-прежнему не было никаких известий! Я цеплялась за надежду на то, что ее корабль вошел в другой порт и что скоро мы воссоединимся. А пока я не могла ни есть, ни спать. Поэтому я ощущала необыкновенную слабость во всем теле и у меня кружилась голова.
Вслушиваясь в слова молитв, я надеялась ощутить в своей душе присутствие Господа и получить поддержку. Я увидела королеву и принца. Они стояли на коленях друг возле друга далеко впереди. Церемония шла своим чередом. Все вокруг казалось мне далеким и каким-то нереальным. Проникающие в большое восточное окно солнечные лучи играли на серебряных и золотых сосудах, на роскошном облачении аббата. Я почувствовала, как мое сердцебиение начало замедляться, и всем моим существом овладел покой. Вслушиваясь в размеренный голос священника, я ощутила прилив надежды. Все это было мне знакомо и неподвластно времени. В этот момент я верила, что мама жива и скоро прибудет в Серн. Все будет хорошо. Ну конечно же, все будет хорошо!
Ощутив прилив сил, я вознесла Господу горячую молитву.
Откуда-то из-за моей спины в церковь ворвался яркий луч света. Он подобно стреле пронзил полумрак, застигнув меня врасплох. Я обернулась и застыла, ослепленная этой неожиданной вспышкой. Западная дверь слегка приотворилась. В нее поспешно вошли трое мужчин, явно не принадлежащих ко двору Маргариты. Они прошагали мимо, удостоив меня лишь мимолетным взглядом и задев меня полами забрызганных грязью плащей. Пройдя через всю церковь, они остановились перед королевой, при их появлении поднявшейся с колен. Внимание всех присутствующих теперь было приковано к этой небольшой группе людей. Даже аббат умолк и обернулся к ним. Посланцы упали перед королевой на колени. Их беседа с Маргаритой длилась не дольше минуты, но мне показалось, что она растянулась на целую вечность.
За этим последовала лихорадочная активность. Фигуры зашевелились и задвигались, составляя новые узоры, подобно тому, как дыхание ветра морщит морскую гладь. Посланцы выполнили свою миссию и отступили назад. Хор умолк, как будто Господь поразил певцов немотой. Монахи, беспорядочно толкаясь, покинули свои места. Напряжение нарастало, отовсюду доносилось глухое бормотание и шепот. В центре всего этого замерли королева с принцем. Но вот они покинули свои места и направляются ко мне. Резкий от сдерживаемого волнения голос королевы разносится под древними сводами.
Какое-то ужасное предчувствие толкнуло меня им навстречу. Маргарита в упор смотрела на меня странным неподвижным взглядом. Мои внутренности свело судорогой от ужаса.
— Тебе следует это знать, — отчетливо, как звон церковного колокола, прозвучали слова королевы.
— Что-то случилось с мамой? — Это было первым, что пришло мне в голову, потому что именно этого я боялась больше всего на свете. Корабль затонул, и я ее потеряла. Навеки. — Только не это, — прошептала я. — Скажите мне, что она жива.
Маргарита резко и шумно втянула воздух ртом.
— Какое мне дело до того, какая участь постигла супругу Уорика? Произошло нечто похуже… Намного хуже… Такой катастрофы никто и представить себе не мог. Ужасные перемены…
— Что может быть хуже? Я не…
— Все наши планы рухнули.
— Да скажите вы ей, мадам!
Одним прыжком принц оказался рядом со мной и, схватив меня за локоть, изо всех сил встряхнул.
От боли и неожиданности я ахнула.
— Йорки одержали победу. Уорик погиб.
Нет! Нет!
Мои губы шептали это слово, но голос мне не повиновался. Я покачала головой, как будто это могло опровергнуть жестокие слова принца.
— Нет! — Мне наконец удалось выдавить это из себя.
— Да! Это произошло… — Он раздраженно обернулся к гонцам. — Черт возьми! Где это было? Где вместе с Уориком похоронены все мои надежды?
— В Барнете, милорд.
Я слышала слова, но они, ничего не знача, перекатывались в моей голове. Граф мертв? Мой отец погиб? Но он был так искусен в военном деле. Он не мог сложить голову в каком-то никому не ведомом сражении. А я не могла сразу же не ощутить своей потери. Кроме того, зачем Эдуарду Йорку жизнь моего отца? Боль от продолжающих сдавливать мой локоть пальцев принца не могла сравниться с той, которая разрывала мою душу, заставляла задыхаться и стучала у меня в висках.
— Нет. Вы ошибаетесь.
Я лихорадочно вглядывалась в лица гонцов, надеясь услышать иную правду.
— Уорик мертв, — снова услышала я уверенный голос королевы. — Вот этот человек видел его гибель собственными глазами.
Один из гонцов поклонился.
— Это правда, леди.
— Пусть он подробнее расскажет о его позорной смерти, — прошипела Маргарита.
— Битва завершилась победой Йорков, миледи. — Гонец говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Граф попытался вскочить на лошадь и ускакать.
— Трус! — взорвался принц. — Бежать с поля битвы, когда еще есть надежда! Будь он проклят! Чертов предатель! Как он мог позволить йоркистам одолеть себя? Все потеряно. Ведь он бросил своих людей. Насколько я понял, он хотел бежать в Кале, отрекшись от Ланкастеров? — продолжал бушевать принц. — Он должен был вступить в переговоры и попытаться спасти свою армию. Теперь все эти люди, оставшись без командующего, разбежались. Они для нас потеряны. Уорик не заслуживал моего доверия…
Я больше не могла это слушать.
— Сомнений быть не может? Граф действительно мертв?
Этот хриплый голос принадлежал не мне. Губы, которые произнесли эти слова, также были чужими. Мне казалось, что я подвешена в каком-то странном безвоздушном пространстве, где я была не способна ни думать, ни чувствовать.
— Увы, леди. Король Эдуард позаботился о том, чтобы это было правдой. Тело графа обнажили и увезли в Лондон, чтобы выставить в каком-нибудь публичном месте. — Должно быть, гонец заметил, что кровь еще больше отхлынула от моего лица, и заторопился, чтобы как можно скорее покончить с ужасной новостью. Но ничто не могло смягчить причиненную ею боль. — Король хочет, чтобы все узнали о том, что граф мертв.
Раздался скрежет металла о металл. Это принц выхватил из ножен меч, золотом вспыхнувший в скользнувших по его лезвию солнечных лучах.
— Милорд! — прошептал аббат.
Но принц остался глух к его предостережению. Он ринулся к алтарю, едва не отшвырнув оказавшегося на его пути священнослужителя. У алтаря Эдуард опустился на колени и положил перед собой меч. Откинув назад голову, он почти закричал, так, чтобы его услышали все присутствующие в церкви люди.
— Клянусь воскресшим телом Христа, что я уничтожу этого мерзавца Йорка, лишившего меня того, что принадлежит мне по праву рождения. Клянусь, что не успокоюсь, пока не отниму у него корону. Господь благословит мой меч, чтобы я смог прославить Его, отомстив ненавистным Йоркам. — От ярости его голос звучал сипло и глухо. — Я призываю гнев Всевышнего на головы тех, кто носит имя Невилль. Потому что из-за проклятого Уорика рухнули все мои замыслы!
Оставив свой сияющий меч на алтаре, принц решительным шагом вернулся к нам. На наших глазах он разыгрывал настоящее представление, достойное профессионального актера. Вне всякого сомнения, все это было сделано с определенной целью — привлечь к себе всеобщее внимание и вызвать одобрение матери. И в этот момент я его откровенно презирала. Я ненавидела Эдуарда всеми фибрами души и знала, что никогда ему этого не прощу. Как он мог произнести все это, не считаясь с моими чувствами! Он вел себя так, как будто меня вообще не существовало, хотя, возможно, так и было. Я была всего лишь обузой, как окрестила меня его матушка. Принц взял меня в жены, преследуя определенную цель. Но этой цели больше не было. Граф мертв, а значит, уже не мог им пригодиться. Таким образом, наш брак полностью себя исчерпал.