Кому это может понадобиться?
За деревьями показались мощные башни замка Уорик. В заходящих лучах солнца они лучились теплом и радушием. Я отдернула шторки паланкина, чтобы полюбоваться знакомыми стенами, изящными изгибами Эйвона, свежей июньской зеленью. На меня нахлынули счастливые воспоминания детства. Хотя мы проводили здесь гораздо меньше времени, чем в Миддлхэме, это обычно бывало в разгар лета, когда река мелела, а сады изнывали от жары. На отмелях плескались лебеди со своим пушистым выводком, а будущее было радужным и вполне предсказуемым. Предложение пожить здесь казалось мне очень заманчивым. Ведь меня ожидали родные стены, любовь близких и забота старых слуг. Никаких шпионов, слежки, подозрений, необходимости спасаться бегством… Никаких обид, оскорблений, приступов ревности, заговоров… Возможно, здесь я снова буду счастлива.
Единственное, что меня беспокоило, это мысль об Изабелле. Как она меня примет? Этого я не знала. Как и того, что я буду чувствовать, попав в полную зависимость от старшей сестры. Носилки резко остановились, и я испуганно задернула занавески. Ко мне уже спешили знакомые с детства слуги. Они улыбались, радуясь приезду второй дочери Невиллей. Заботливые руки помогли мне выйти из паланкина, и я как будто вновь перенеслась в детство, чувствуя себя маленькой избалованной девочкой.
— Анна! Наконец-то! — донесся откуда-то радостный возглас. — Мы тебя заждались.
На ступенях крыльца я увидела Изабеллу. «Возможно, она ожидает, что я подойду к ней как просительница?» — подумала я. Но нет. Ее лицо озарила неподдельная радость, и она со всех ног бросилась ко мне.
— Слава Богу! Ты жива.
Я замялась, но радость воссоединения с сестрой оказалась сильнее, и я ринулась ей навстречу. Мы обнялись, а потом крепко взялись за руки. Мы снова были вместе, и все было чудесно, как будто мы никогда не расставались, никогда не бросали друг другу в лицо обидные и горькие слова. Я была так глубоко несчастна, что ни на секунду не усомнилась в искренности ее чувств. Я была уверена, что сестра сумеет обо мне позаботиться.
Как же я была наивна! Впрочем, это меня нисколько не оправдывает.
— Изабелла! Я так рада, что я снова дома.
Мне стало стыдно, что я посмела в ней усомниться, и мне на глаза навернулись слезы радости. Наши разногласия остались в прошлом. Я была вдовой и больше не могла претендовать ни на какую корону. А это означало, что источник зависти и обид исчез. Нашим отношениям больше ничто не угрожало.
Мы замерли, взявшись за руки и глядя друг другу в глаза. Изабелла прекрасно выглядела. На ее лице не осталось и следа перенесенных во Франции испытаний. Жизнь в Уорике с Кларенсом ее вполне устраивала. Моя сестра снова стала очень красивой. Мне даже показалось, что она опять ожидает ребенка, что обещало окончательно излечить ее душевные раны. За спиной Изабеллы маячила Марджери. Ее круглое лицо лучилось любовью и радостью встречи. Она сгребла меня в объятия и прижала к своей теплой уютной груди. Я с трудом сдерживала слезы, но вместо того, чтобы расплакаться, неожиданно рассмеялась над собственной эмоциональной реакцией на родные лица и, забыв, что я принцесса, шмыгнула носом.
— Пойдем, пойдем скорее, — тянула меня за руку Изабелла. — Я приготовила тебе твои старые комнаты в восточном крыле. Там все точно так же, как и было. Ты можешь жить со мной, сколько захочешь.
Или пока Эдуард не распорядится иначе.
Я чувствовала себя мухой, беспомощно барахтающейся в кружке с элем. В моей собственной жизни от меня совершенно ничего не зависело. Я покачала головой, пытаясь избавиться от тяжелых мыслей. У меня еще будет для них время.
— Ты голодна? Хочешь пить?
Я опять покачала головой.
— Еще чего! — вмешалась Марджери, буравя меня негодующим взглядом. Мне даже показалось, что я перенеслась в прошлое. — Вы такая бледненькая. А это ужасное платье! — Она в ужасе всплеснула руками. — Вы только на него посмотрите! Да оно на вас висит. На кого вы только стали похожи? Вас необходимо откормить!
Я рассмеялась.
— Уверена, что тебе это удастся. А я не буду сопротивляться.
В глазах Марджери заплясали веселые искорки.
— Тогда побегу закажу кухарке ваши любимые пирожки с курицей.
Она заспешила прочь, наконец-то оставив нас с Изабеллой наедине.
— Быть может, ты хочешь присесть? — суетилась вокруг меня Изабелла, как будто я была гостьей.
— Я лучше постою или пройдусь, — сухо отозвалась я. — Никому не пожелаю путешествовать в паланкине. Но на этом настоял Кларенс.
— Наверное, он хотел, чтобы ты путешествовала в соответствии со своим положением.
— Он боялся, что меня кто-нибудь увидит.
— Да, конечно. Пока все это не утрясется… Но не волнуйся, скоро о твоей связи с Ланкастерами все и думать забудут.
О твоей связи с ними, похоже, уже забыли. Или тебе пришлось заплатить за это смертью графа?
Жизнь рядом с Маргаритой научила меня держать язык за зубами, поэтому я оставила свои мысли при себе. Тем временем Изабелла отмахнулась от скользкой темы, как от облачка назойливых мошек.
— Пойдем прогуляемся у реки, — предложила она. — В саду еще тепло.
Она взяла меня под руку, и мы отправились на прогулку. Все же я находила ее бьющее через край радушие чрезвычайно странным. Я никак не ожидала от сестры подобного великодушия. Изабелла без умолку болтала о наших с ней общих планах на будущее.
— Пока ты поживешь у меня, — заявила она. — Так решил король.
Это полностью подтвердило мои подозрения. Однако Изабелла не усматривала в этом ничего особенного.
— Скорее всего, он захочет поскорее выдать тебя замуж. Думаю, тебе придется смириться с тем, что он использует тебя для того, чтобы гарантировать себе преданность какого-нибудь ненадежного сторонника. — Наверное, она заметила промелькнувшую на моем лице гримасу отвращения, потому что поспешила добавить: — Возможно, все будет намного лучше, чем ты думаешь. Будем надеяться, что король выберет кого-нибудь помоложе и посимпатичнее. А до тех пор мы сможем наслаждаться обществом друг друга. Рождество и Двенадцатую ночь мы проведем в Лондоне…
Я вполуха слушала ее болтовню, кивая и вставляя реплики там, где это от меня требовалось, и спрашивая себя, когда же Изабелла перейдет к более личным темам. Вопросы стояли между нами, незримые, как призраки, и тем не менее вполне осязаемые. Я понимала, что рано или поздно нам придется их коснуться. И вот мы сидим в укромном уголке сада, вдыхая аромат в изобилии растущих здесь лилий. Солнце уже скрылось, и сгущающийся теплый полумрак расчерчивают летучие мыши.
— Анна… — немного помолчав, заговорила Изабелла. — Несмотря на все наши разногласия, мне очень жаль принца. Я очень тебе сочувствую…
— Спасибо…
Она все же отперла запретный ларец, в котором были горе и потери, но я не знала, что ей сказать. Не могла же я признаться Изабелле, что я в равной степени презирала и боялась своего мужа и была безмерно счастлива избавиться от этой глубоко несчастной семьи. Мне не удавалось отделаться от мысли, что теперь, когда я перестала быть принцессой, мое присутствие радует Изабеллу куда больше, чем прежде. Я уже не представляла угрозы ее собственному радужному будущему. Кларенс был не последним лицом в королевстве, и Изабелла могла позволить себе великодушие и благородство. Я тут же отчитала себя за злобные мысли. Цинизм всегда казался мне отвратительным качеством, и я не собиралась его культивировать.
— Я пока не готова об этом говорить, — неохотно отозвалась я. — Я вообще предпочла бы забыть несколько последних недель своей жизни.
— Что ж, давай забудем о них вместе, — жизнерадостно поддержала меня Изабелла и вскочила со скамьи. — Холодает. Пошли в дом.