— Но вы так не думали?
— Мне трудно сказать. Меня там не было, я не видел своими глазами, как он себя вел. Я был у семьи Родз, мы изучили все ниточки и ничего не нашли. Вероятно, сбежала из дому, не знаю. Нераскрытые дела вспоминаются часто…
На мгновение воцарилась тишина. Сэм чувствовала, что ими манипулируют, а Харрис просто тянет время.
Кэрри прервала молчание:
— Давайте вернемся к Холли Майклз. Волосок!
— Волосок?
— Волосок, найденный на теле Холли. Согласно описанию, сделанному криминалистом, это был «короткий темный каштаново-черный волосок, по всей видимости, с головы», не принадлежавший жертве, и не похоже, чтобы с тела Денниса.
— Ну да, конечно, он был одной из первых улик, которые мы послали для дальнейшего исследования. К несчастью, как вы знаете, его потеряли в дороге.
— Единственная и самая важная улика просто пропала? — Кэрри подняла брови, качая головой.
— Я не защищаю свой департамент, они лопухнулись на всю катушку. Могли бы сберечь месяцы работы, если бы идентифицировали этот волосок. Несколько человек получили взыскания, карьеры были разрушены, мы должны были перестроиться и сфокусироваться на том, что оставалось.
— Деннис блондин. Разве волос шатена мог принадлежать ему, как вы думаете?
— Чтобы утверждать это с полной определенностью, следовало бы его протестировать. Но с учетом остальных улик и вынесенного обвинительного приговора я бы сказал, что, будь этот волосок сегодня у нас, мы обнаружили бы, что он принадлежит Деннису.
— Однако никаких следов ДНК Денниса не было обнаружено. Никаких. Кровь на блузке девочки не принадлежала ни ей, ни Деннису. — Голос Кэрри был твердым и уверенным, он заполнял всю комнату. Харрис же явно утратил уверенность.
— Мы обсуждали возможность соучастника, — все, что он смог сказать.
— Не было никаких следов его ДНК, ничего, вызывающего предположение, что убийц было двое, и ничего, что позволяло бы считать, что Деннис вообще присутствовал на месте убийства.
— Эта улика…
— Улик не было. Ваш департамент потерял волосок. А вы давили на свидетелей до тех пор, пока они не сказали то, что вам хотелось. Вы сочинили безумную историю и подставили подростка, потому что лично злились на него за дружбу с вашим сыном.
— Послушайте, девушка, может быть, я на него и злился, но… — Харрис посмотрел в камеру. — Я бы никогда не позволил этому чувству затмить во мне суждение представителя закона.
Глава четвертая
Наркотики в Ред-Ривере были индустрией. В школьных коридорах шли оживленная торговля и обмен; по пути в спортивный зал вы могли купить все что угодно, от пары самокруток с марихуаной до выдаваемых только по рецепту болеутоляющих. Джеймс Лукас вспоминает эпидемию наркотиков, вспыхнувшую в то время, когда он был директором школы: «Мы постоянно обыскивали шкафчики в раздевалке. Сначала объявляли по громкоговорителям, чтобы все ученики оставались в своих классах, пока мы не сообщим, что обыск закончен. Открывали и обыскивали каждый шкафчик без исключения. Во время таких обысков нередко находились тайники с наркотиками, но в одном случае виновник нас удивил. Хауард, сын уважаемого полицейского Эрика Харриса, прятал столько препаратов, распространение которых контролируется законом, что стоили они немалых денег. В частности, пару сотен каких-то голубеньких таблеток. Может быть, какой-то поддельный валиум?»[11], — пожимает плечами директор.
Полицейский Харрис никогда не считал своего сына виновным[12] и отказался дать интервью для этой книги, однако Хауард объяснился перед директором Лукасом, взяв на себя всю ответственность, и признался, что продавал таблетки школьникам. Харрис старался уладить дело частным образом, однако уличная цена находки была так велика, что дело раскрутилось и результатом стали исключение Хауарда из школы и срок в колонии для несовершеннолетних преступников. После этого Хауард перешел на домашнее обучение, и, как утверждает источник, у полицейского Харриса появилось глубокое недоверие к единственному другу Хауарда, Деннису Денсону, который, как он полагал, был виноват в том, что сына арестовали.
Голубые таблетки стали печально знамениты и в школе, и за ее пределами. Широко распространились слухи, что именно эти таблетки привели к первому исчезновению — старшеклассницы Донны Нокс. Последний раз ее видели на вечеринке, на которой присутствовало большинство ее одноклассников. Подруги говорили, что она выпила несколько порций своих обычных напитков, виски «Джек Дэниэлс» и диетической кока-колы, но не перепила. Один свидетель вспоминает, что около девяти часов вечера она приняла две таблетки: «Голубые, круглые, я даже не знаю, что это такое»[13]. К девяти сорока пяти Донна, как рассказывали, опьянела, что, по словам ее друзей, было необычно. Вела она себя странно. Стала агрессивной, отказалась от всех предложений отвезти ее домой. Друзья позволили ей умчаться в ночь в состоянии какого-то бешенства, ожидая, что через полчаса она вернется в раскаянии и смущении.