Гарри кашлянул, будто подавился. Оливия в панике посмотрела на него, но он только мог ответить ей удивленным взглядом. Ни один нормальный человек не мог бы спокойно услышать такое.
— А вот и чай, — облегченно вздохнула Оливия. — Мэри, принеси еще одну чашку. Сэр Гарри решил к нам присоединиться.
Когда Мэри, поставив поднос, ушла за чашкой, Оливия взглянула на Гарри и сказала:
— Вы не возражаете, если я начну разливать?
— Конечно, нет, — ответил Гарри, заметив, что князь рассматривает его с самодовольной улыбкой.
Гарри не смог удержаться и ответил ему такой же, считая, что это укрепит князя во мнении, что он всего лишь ревнивый поклонник Оливии. Неужели князь подумал, что, наливая ему чай до того, как Гарри принесли чашку, Оливия решила показать, что отдает ему предпочтение?
— Вам нравится наш английский чай, ваша светлость? — спросила Оливия. — Хотя я полагаю, что на самом деле он не английский. Но мы сделали его своим.
— Я считаю, что это весьма приятная традиция.
— Молоко?
— Пожалуйста.
— Сахар?
— Да.
Размешивая сахар, она сказала:
— Сэр Гарри недавно рассказал мне, что когда он служил в армии, ему больше всего не хватало чая.
— Вот как?
Гарри не понял, к кому относилась реплика князя, но все же решил ответить:
— Были ночи, когда мне казалось, что я готов убить за чашку горячего чая.
— Полагаю, было немало ночей, когда вам приходилось убивать.
Гарри взглянул на князя:
— В разное время я владел саблей, винтовкой и штыком. На войне приходится убивать.
— Вы говорите так, будто это доставляло вам удовольствие.
Губы князя изогнулись в едва заметной усмешке.
— Иногда зло необходимо, чтобы расцветало добро, не так ли?
— Вы фехтуете, сэр Гарри?
— Не так чтобы очень хорошо, но сносно.
Это было правдой. В колледже Хесслуайт у них не было тренера по фехтованию. Поэтому саблей он владел лучше, но использовал ее для нападения, а не в турнирах. Он был не очень силен в защите, но зато знал, как действовать в нападении.
Оливия взяла чашку из рук появившейся Мэри.
— Сэр Гарри, вы ведь пьете чай без сахара, не так ли?
— Вы это помните, — пробормотал он.
Она улыбнулась ему, и от этой настоящей улыбки на него будто повеяло теплым ветерком. Он почувствовал, что тоже улыбается. Они смотрели друг на друга, и на какое-то мгновение они остались в этой комнате одни.
Однако она тут же отвернулась, пробормотав что-то насчет чая. Она наливала чай, а он сидел, завороженный движениями ее прелестных рук. Иногда ее жесты были резковаты, и ему это даже нравилось. У каждой богини должен быть хоть один недостаток.
Она подняла глаза и увидела, что он за ней наблюдает. Она снова улыбнулась, и ему пришлось сделать то же самое, и…
А потом этот чертов князь открыл рот.
Глава 13
Пока Оливия разливала чай, она сформулировала в уме пять достоинств, какие ей определенно нравятся в сэре Гарри Валентайне:
улыбка,
остроумие,
чувство юмора,
глаза,
то, что он согласен говорить с ней через окно.
— Владимир! — неожиданно гаркнул князь, так что Оливия вздрогнула.
Телохранитель тут же подошел к князю, который отдал ему какой-то приказ на русском языке. Владимир пробурчал что-то в знак согласия, а потом добавил еще несколько неразборчивых предложений.
Оливия взглянула на Гарри. Тот нахмурился.
Владимир издал еще один нечленораздельный звук и вернулся в свой угол. Гарри, наблюдавший за этим обменом репликами, посмотрел на князя и сказал:
— Он весьма удобен.
Князь ответил со скучающим видом:
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Он подходит к вам, он уходит, делает все, что вы скажете…
— В этом его работа.
— Разумеется. — Гарри еле заметно пожал плечами. — Я и не имел в виду ничего другого.
— Особ, имеющих отношение к царской семье, в путешествиях всегда должен кто-то сопровождать.
— Полностью с вами согласен, — ответил Гарри, но его благожелательный тон, казалось, все больше раздражал князя.
— Ваш чай. — Оливия протянула Гарри чашку. Он поблагодарил ее, прежде чем отпить глоток.
— Я пью такой же чай, как сэр Гарри, — сказала Оливия. — Раньше я пила его с сахаром, но потом поняла, что от него чай теряет свой вкус.
Гарри посмотрел на нее с удивлением, но Оливия ничуть не смутилась. Давно она не вела столь странной беседы, говорило выражение ее лица. Было очевидно, что мужчины еле терпят друг друга, но ей и раньше приходилось бывать в гостиных, где люди вели себя точно так же. Но сейчас это было слишком ощутимо.
И хотя ей хотелось думать, что причиной была ревность, она не могла отделаться от мысли, что происходит нечто совершенно другое.
— Я еще сегодня не выходила, — сказала она, поскольку разговор о погоде всегда был отвлекающей темой. — Тепло?
— Думаю, что пойдет дождь, — сказал князь.
— Для вас Англия — это дождь, не так ли? Если идет не просто дождь, то льет, как из ведра. А если не льет…
Но князь уже остановил свое внимание на Гарри:
— Где ваш дом, сэр Гарри?
— С недавних пор — по соседству, — весело ответил Гарри.
— Я считал, что английские аристократы живут в своих огромных поместьях.
— Это так, — любезно подтвердил Гарри. — Но я живу в скромном доме.
— Как вам чай? — в отчаянии вмешалась Оливия.
Мужчины буркнули в ответ что-то односложное и невразумительное.
— Но вас называют «сэром».
— Верно. — Было видно, что Гарри ничуть не заботит отсутствие высокого статуса. — Но я не принадлежу к высшему светскому обществу. Я баронет.
Губы князя Алексея еле заметно искривились.
— Баронеты не считаются принадлежащими к высшей аристократии, — пояснила Оливия, бросив на Гарри извиняющийся взгляд. Конечно, со стороны князя было грубостью подчеркивать более низкий статус Гарри, но приходилось делать скидку на разницу в культурах.
— А что такое «баронет»? — не унимался князь.
— Нечто промежуточное, — вздохнул Гарри. — Нечто вроде чистилища, на самом деле.
— Я не понимаю, о чем он говорит, — сказал князь, оборачиваясь к Оливии.
— Он имеет в виду — по крайней мере я так думаю… — Она бросила на Гарри обиженный взгляд, потому что не понимала, с какой целью он все больше и явно намеренно раздражает князя. — Я думаю, что баронеты все же относятся к аристократии, поскольку имеют титул. Поэтому его и называют «сэром».
Было видно, что князь все еще не понимает, так что Оливия продолжила объяснение:
— Ниже королевских особ по рангу идут герцоги, маркизы, графы, виконты и, наконец, бароны и баронеты.
— Боже, как низко. Между нами и такими, как вы, просто пропасть. — Гарри уже просто веселился.
Князь лишь на мгновение остановил свой взгляд на Гарри, но этого было достаточно, чтобы прочесть в этом взгляде презрение.
— В России аристократия составляет костяк общества. Без наших великих семей страна распалась бы.
— И у нас многие так думают, — вежливо откликнулась Оливия.
— Произошла бы… как это по-английски…
— Революция? — с усмешкой подсказал Гарри.
— Настал бы хаос? — предположила Оливия.
— Хаос. Да, именно хаос. Революции я не опасаюсь.
— Нам всем не мешало бы поучиться на примере французов, — сказал Гарри.
Глаза князя блеснули недобрым огнем.
— Французы оказались глупцами. Они предоставили буржуазии слишком много свобод. Мы не совершим такой ошибки у нас в России.
— Мы в Англии тоже не опасаемся революции, — тихо произнес Гарри, — но, полагаю, по другим причинам.
Слова Гарри прозвучали с такой спокойной убежденностью, были таким контрастом по сравнению с только что продемонстрированными легкомыслием и дерзостью, что у Оливии перехватило дыхание. Его серьезность не осталась незамеченной и князем. Он повернулся к Гарри с выражением… нет, не уважения, поскольку он явно недооценил его слова… Но возможно, он признал его как достойного оппонента.