— Дать вам что-нибудь попить? — спросил он участливо.
— Нет. Спасибо. Что я пыталась вам сказать… вы же понимаете, что я здесь не одна. У меня есть родители.
— Да. — Ее аргумент, похоже, не произвел на него особого впечатления. — Я это понимаю. Правда, я никогда их не видел. Во всяком случае, здесь.
Она нахмурилась, взглянув через плечо в коридор.
— Я думаю, что моя мать все еще спит.
— Вот об этом я и говорю.
— Я благодарна вам за заботу, — сказала она, — но должна заметить, что ни князь, ни кто-либо другой вряд ли нанес бы визит так рано утром.
— Согласен, но я не намерен рисковать. Хотя… — Он на мгновение задумался. — Если ваш брат согласится спуститься к нам и поклянется, что не выпустит вас из виду до конца дня, я с удовольствием ретируюсь.
— Это предполагает, что я хочу, чтобы он был у меня на виду до конца дня.
— Значит, придется остаться мне.
Она посмотрела на него.
Он посмотрел на нее.
Она шевельнула губами, чтобы что-то сказать.
Он улыбнулся.
— Ну что ж… — сказала она. — Я думаю, вреда не будет.
— Вы даже не заметите, что я здесь, — уверил он ее.
В этом она сильно сомневалась.
— Это только потому, что у меня нет других планов на утро, — сообщила она ему.
— Понимаю.
Он сразу же вернулся за письменный стол и стал внимательно читать бумаги, которые принес с собой. Неужели это были те самые документы, над которыми он так усердно работал, когда она шпионила за ним?
Она подошла поближе, схватив со стола какую-то книгу. Ей надо было как-то занять руки, иметь какое-то подспорье, если он заметит, что она внимательно за ним наблюдает.
— Значит, вы все-таки решили прочесть «Мисс Баттеруорт»? — спросил он, не поднимая головы.
Как он узнал, что она взяла книгу? Как он понял, что она за ним наблюдает? Он же не отрывал глаз от своих бумаг.
Неужели это действительно была «Мисс Баттеруорт»? Она взглянула на книгу с отвращением. Она взяла книгу наугад, а оказалось…
— Я стараюсь быть непредвзятой, — ответила она, садясь на диван.
— Благородное желание, — сказал он, опять не поднимая головы.:
Она открыла книгу и начала перелистывать ее, чтобы найти нужное место.
— Голуби… голуби, — бормотала она себе под нос.
— Что?
— Ищу место с голубями.
Она вздохнула и подняла голову.
Никакой реакции.
Она убедила себя, что вздох не был рассчитан на то, чтобы попытаться привлечь его внимание. Ей просто было необходимо выдохнуть, а если это получилось у нее слишком громко — так такая у нее привычка.
Она вздохнула еще раз. Безо всякого умысла.
Он продолжал работать.
Что это были за бумаги, с которыми работал сэр Гарри?
Ей вдруг пришла в голову невероятная мысль: что, если именно он и является автором «Мисс Баттеруорт», изданной под псевдонимом, а теперь пишет продолжение?
Оливия посмотрела на его склоненную над листами бумаги голову. А может, он ведет дневник, в котором содержатся все его секреты…
Как бы ей хотелось это знать!
Внезапно ее воображение сделало новый курбет: она подумала, что ей необходимо заказать модную шляпку.
И рассмеялась.
— Нашли что-то смешное? — спросил он, наконец оторвавшись от своих бумаг, и посмотрел на «Мисс Баттеруорт», которую она держала в руке.
— Не могу вам объяснить.
— Тогда… какая-то шутка на мой счет?
— Чуть-чуть.
Одна его бровь изогнулась.
— Ладно. Это все на ваш счет, но вы это заслужили, — сказала она.
Она улыбнулась, ожидая, что он скажет, но он молчал.
Какое разочарование!
Она опять принялась за «Мисс Баттеруорт», и хотя бедная девушка только что сломала обе ноги во время ужасной катастрофы, происшедшей с экипажем, героиня совсем не вызывала сочувствия.
Она начала барабанить пальцами по раскрытым страницам. Стук становился все громче и громче, пока стало казаться, что эхо отскакивает от стен комнаты.
Гарри ничего не замечал.
Она громко вздохнула и стала читать дальше.
Она перевернула страницу.
Она прочитала страницу и перевернула ее. Она читала и переворачивала… читала и переворачивала…
— Вы уже дошли до четвертой главы.
Она подскочила на своем стуле, вздрогнув, когда голос Гарри раздался над самым ее ухом. Как это возможно, что она не слышала, как он встал?
— Книга, должно быть, не такая уж и плохая.
Она пожала плечами:
— Сносная.
— Мисс Баттеруорт уже излечилась от чумы?
— О, это было давно. Совсем недавно она сломала обе ноги, ее ужалила оса, и ее чуть было не продали в рабство.
— И все это описано в четырех главах?
— В трех. Четвертую я только начала.
— Я закончил свою работу. Наконец-то.
— А какая это была работа?
— Ничего интересного. Пришел доклад от управляющего моим поместьем в Гемпшире об урожае зерновых.
По сравнению с тем, что она себе напридумывала, это разочаровывало.
Он сел на другой конец дивана и скрестил ноги в щиколотках. Это была весьма неформальная поза, говорившая о том, что он чувствует себя комфортно, и о чем-то еще — от чего у нее слегка закружилась голова. Она попыталась представить себе другого мужчину, который сидел бы рядом с ней в такой расслабленной позе, но, кроме ее собственного брата, никто не приходил ей на ум.
А сэр Гарри Валентайн определенно не был ее братом.
— О чем это вы думаете? — спросил он. Она, должно быть, вздрогнула, потому что он добавил: — Вы покраснели.
— С чего вы взяли? Я не покраснела.
— Конечно, — тут же без колебания отреагировал он. — Просто здесь жарко.
На самом деле жарко не было.
— Я думала о своем брате. — В какой-то мере это было правдой, и это должно было прекратить его неуместные подозрения.
— Мне понравился ваш брат-близнец.
— Уинстон?
Боже праведный. С таким же успехом он мог бы сказать, что ему нравится качаться на лианах вместе с мартышками.
— Любой, кто способен действовать вам на нервы, заслуживает моего уважения.
Она сердито посмотрела на него:
— А вы, я полагаю, в отношениях со своей сестрой были воплощением доброты и терпеливости?
— Вот уж нет! — ничуть не стыдясь, признался он. — Я был просто зверем. Но… — Он наклонился к ней, и его глаза блеснули озорством. — Я всегда действовал исподтишка.
— Да ладно. — У Оливии было достаточно опыта в общении с родственниками мужского пола, чтобы понимать, что он не имеет ни малейшего представления о том, что говорит. — Если вы пытаетесь утверждать, что ваша сестра не догадывалась о ваших проделках…
— Да нет, она определенно обо всем догадывалась. А вот моя бабушка — нет.
— Ваша бабушка?
— Она жила с нами с тех пор, как я родился. Она была мне гораздо ближе, чем мои родители.
Оливия почувствовала, что все время кивает.
— Она, должно быть, была чудесной.
— У нее было много разных качеств, но чудесной она никогда не была.
— Что вы имеете в виду?
— Она была… — он махнул рукой, подбирая слово, — суровой. И должен сказать, что она никогда не изменяла своим убеждениям.
— Как, вероятно, и вы.
Оливия улыбнулась, почувствовав замечательное, почти кровное родство душ с этой бабушкой.
— Я бы ей понравилась?
Вопрос явно застал его врасплох. Он задумался, а когда опомнился, сказал:
— Не думаю.
Настала очередь Оливии удивиться.
— Вы хотели бы, чтобы я сказал вам неправду?
— Нет, но…
— Ее все выводило из терпения. Она уволила шестерых моих учителей.
— Шестерых?
Он кивнул.
— Господи, — выдохнула Оливия. — Мне бы она понравилась. — Мне удалось избавиться только от пятерых гувернанток.