Он положил ее на спину и тут же накрыл ее своим телом. Их прикосновение друг к другу — кожа к коже — было подобно удару током.
Ему страстно хотелось зарыться в нее, узнать ее, но он не мог себе позволить спешить. Он не знал, сможет ли он довести ее до полного завершения. Никогда раньше он не занимался любовью с девственницей — ему даже в голову не приходило, что такое возможно. Но Бог свидетель, она ни о чем не пожалеет. Когда все кончится, она поймет, что он ее боготворит. Что она любима.
— Скажи мне, чего бы ты хотела? — спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
Он обхватил ладонью одну грудь.
— Это тебе нравится?
Он услышал, как она задержала дыхание.
— Нравится? — тихо сказал он, целуя ее в шею.
Она кивнула:
— Да.
— Скажи мне, что тебе нравится, — повторил он, и его губы скользнули к соску. Он слегка дунул на него, провел вокруг него языком, а потом захватил губами.
— Это мне нравится, — выдохнула она.
«Мне тоже», — подумал он и передвинулся к другому соску — для соблюдения баланса, сказал он самому себе. На самом же деле он не мог вынести того, чтобы хотя бы один дюйм ее тела остался без поцелуя.
Она выгнулась ему навстречу, а он одной рукой обхватил ее за ягодицы, а пальцами другой начал гладить нежную кожу внутренней части бедра. В следующее мгновение пальцы оказались так близко к самому центру ее женского естества, что он почувствовал его жар.
Он не переставал целовать ее, а его пальцы ласкали ее и гладили, а потом оказались внутри.
— Гарри! — вскрикнула она в изумлении. Но расстроена она явно не была.
— Тебе это нравится?
— Да, да, — пролепетала она, — но я не…
Его пальцы вошли глубже. Влажные, горячие лепестки сводили его с ума. Он еле сдерживался.
— Что ты не?..
— Я не знаю.
Он улыбнулся:
— Ты не знаешь — чего?
— Я не знаю, чего я не знаю, — довольно резко ответила она.
Он удержался от смешка, но его пальцы на мгновение замерли.
— Не останавливайся, — закричала она. И он не остановился.
Не остановился, когда она простонала его имя. Когда она так впилась ногтями в его плечи, что он был уверен, что у него останутся царапины. И он уж точно решил не останавливаться, когда она содрогнулась с такой силой, что чуть было не вытолкнула его из себя.
Джентльмен мог бы в этот момент остановиться. Она испытала наслаждение и при этом осталась девственницей, а он, наверное, животное, если хочет овладеть ею по-настоящему. Но он просто… не мог.
Она уже принадлежит ему.
Но не так, как он принадлежит ей.
И прежде чем она успела отойти от того, что с ней произошло, а тем более — осознать, он вынул пальцы и устроился у нее между ног.
— Я люблю тебя. — Его голос был хриплым от обуревавших его эмоций. — Я должен тебе об этом сказать. Я хочу, чтобы ты об этом знала. Прямо сейчас.
После этого он приподнялся и легко вошел в нее. Он думал, что она начнет сопротивляться, но она все еще была так возбуждена, что приняла все как должное. Он содрогнулся от наслаждения, от волшебного соединения их тел. У него было такое чувство, что он еще никогда не испытывал ничего подобного. Желание взяло верх, и он потерял контроль.
Если бы он уже только что не доставил ей наслаждения, могло бы показаться, что он слишком торопится, что эта поспешность постыдна. Но он напрягся, вскрикнул и в изнеможении упал на нее.
Глава 21
Оливия уехала первой.
Она не помнила, как долго они пролежали на диване, пытаясь сначала прийти в себя, а потом — нормально дышать, но у них ушло немало времени на то, чтобы привести себя в порядок. Гарри не смог так же хорошо завязать шейный платок, как это делал его камердинер, а Оливия поняла, что одного носового платка недостаточно, чтобы устранить…
Господи, она не могла произнести эти слова даже про себя. Она не жалела о том, что сделала. Это был самый замечательный, великолепный, изумительный опыт в ее жизни.
Наконец, оглядев друг друга, они нашли, что выглядят достаточно респектабельно, чтобы появиться на публике. Они решили, что Оливия уйдет первой, а Гарри последует за ней через пять минут.
— Ты уверен, что с моей прической все в порядке? — спросила она, готовясь открыть дверь.
— Нет, — признался он.
Она посмотрела на него в ужасе.
— Но она выглядит неплохо, — сказал он с типичной для мужчины неуверенностью, когда надо было описать прическу дамы, — но я не думаю, что она такая же, как была, когда ты приехала. — Он криво улыбнулся, понимая, что не выдержал экзамена.
Она бросилась к зеркалу, но оно висело высоко над камином, так что, даже встав на цыпочки, она не могла себя увидеть.
— Я ничего не вижу, — проворчала она. — Придется поискать туалетную комнату.
Так что их планы поменялись. Оливия пойдет искать туалетную комнату и останется там по крайней мере на десять минут, с тем чтобы Гарри смог выйти из комнаты через пять минут после того, как Оливия уйдет, а вернуться в зал за пять минут до того, как в него войдет она.
Оливия сочла все эти ухищрения страшно утомительными. Как это людям удается изворачиваться, словно ворам? Шпион из нее точно не выйдет.
Ее чувства, видимо, отразились на ее лице, потому что Гарри подошел к ней и поцеловал в щеку.
— Мы скоро поженимся, — пообещал он, — и нам больше никогда не придется снова прятаться.
Она было открыла рот, чтобы сказать, что ее мать наверняка станет настаивать на трехмесячной помолвке (в лучшем случае), но он упредил ее:
— Не беспокойся. Это не предложение. Когда я буду делать тебе предложение, все будет официально.
Она улыбнулась, попрощалась с ним и, выглянув за дверь, чтобы убедиться, что никого нет, прошмыгнула в тихую, залитую лунным светом галерею.
Она знала, где находится туалетная комната, поскольку уже побывала там сегодня вечером. Она старалась идти спокойно, не ускорять шаг, чтобы не создалось впечатление, будто она бежит. Но и слишком медленно идти не стоило. Всегда надо выглядеть так, что впереди у тебя какая-то цель.
Никто не попался ей по дороге, чему она была очень рада. Однако в холле перед туалетной комнатой, где дамы могли помыть руки и поправить прическу, она была встречена громким восклицанием:
— Оливия!
Перед зеркалом стояла Мэри Кэдоган, которая энергично пощипывала свои щеки.
— Господи, Мэри! Как ты меня напугала.
Она определенно не хотела ввязываться в разговор с Мэри Кэдоган, но, с другой стороны, если уж ей было суждено с кем-то неожиданно столкнуться, то пусть это будет подруга. Мэри может удивиться немного, заметив растрепавшуюся прическу Оливии, но она никогда не заподозрит правду.
— Посмотри, что с моими волосами! Ужас! Я поскользнулась и чуть было не упала. Кто-то пролил шампанское, — сказала Оливия.
— Как я это не люблю.
— Как тебе мои волосы? — спросила Оливия в надежде, что ей удалось отвлечь Мэри от дальнейших расспросов.
— Не такие уж растрепанные, — утешила ее Мэри. — Я могу тебе помочь. Я много раз причесывала свою сестру. — Она подтолкнула Оливию на стул и занялась шпильками. — По-моему, твое платье не пострадало. По крайней мере ничего не заметно.
— Я уверена, что на подоле остались пятна.
— А кто разлил шампанское?
— Не знаю.
— Могу поспорить, что это был мистер Грей. У него одна рука на перевязи.
— Я видела.
— Я слышала, что его дядя столкнул его с лестницы.
Оливия с трудом сдержала ужас, узнав об этом слухе.
— Не может быть!
— Почему?
— Ну… — Оливия пыталась найти правдоподобный ответ. Она не хотела говорить, что Себастьян упал со стола в ее доме. Мэри просто забросала бы ее вопросами, если бы узнала, что Оливия знает правду об этом инциденте. Поэтому Оливия сказала: — Ты не думаешь, что если бы он упал с лестницы, он пострадал бы гораздо больше?
Мэри задумалась.
— Может, лестница была короткой? Например, при входе в дом?
— Может быть. — Оливия надеялась, что на этом разговор закончится.