С трудом отдавая отчет в своих действиях, она выдвинула стул и села перед клавишами.
Лисандрос разливал шампанское по бокалам.
Роуз понимала, что прикосновение пальцев к клавишам — это тоже процесс душевного исцеления. Как и желание отдаться мужчине, который на данный момент считался ее женихом.
Лисандрос поставил бокалы на пианино и встал рядом. В его глазах читалось множество вопросов, которые он не озвучил, и она была благодарна ему за это. Глубоко вздохнув, Роуз вновь коснулась клавиш, готовясь к игре.
Глава 8
Лисандрос затаил дыхание, ожидая, что Роуз исполнит первые аккорды. В воздухе повисло напряжение. Он видел ее волнение и понимал, что оно вызвано их сложным разговором. Внутри Лисандроса кипела буря эмоций, но внешне он сохранял абсолютное спокойствие. Ради Роуз он отчаянно сдерживал свой гнев.
Если бы он был более эмоциональным человеком, то Роуз давно бы уже смогла ему довериться. Но он не привык делиться своими чувствами ни с кем. Правда, сейчас, казалось, все барьеры между ним и Роуз рухнули.
Он посмотрел на нее, сидящую за пианино, и его сердце сжалось от боли и трепета.
Лисандрос услышал ее глубокий вздох. Едва коснувшись клавиш, она тут же отдернула руки. Но ей нужно было начать играть, чтобы выплеснуть наружу все эмоции, и Лисандрос понимал это.
Он так же знал, что не нужно мешать Роуз, когда она концентрируется. Поэтому он просто встал позади нее, собираясь положить руки ей на плечи. Но вдруг вспомнил, что так же сделал и мерзавец Ганс. Магия момента не была испорчена его внезапным порывом.
Лисандрос медленно отошел от пианино, пытаясь сосредоточиться на пейзаже за окном: Афины горели яркими огнями. И все же он не мог отвлечься от Роуз, ему физически необходимо было наблюдать за каждым ее движением. Ее тело мягко покачивалось в такт музыке, пальцы, казалось, гладили клавиши. Ему отчаянно хотелось, чтобы она с такой же нежностью прикасалась к нему.
Он не мог оторвать взгляд от выреза на ее спине, каждое движение казалось ему эротичным.
Лисандрос желал Роуз с невероятной силой, но боялся напугать ее своим желанием. Он собирался сделать момент их близости особенным.
Несколько прядей упали на ее полуобнаженные плечи. Он готов был убрать их и поцеловать бледную шею, вдохнуть аромат волос, попробовать кожу на вкус.
Лисандрос с трудом понимал, как музыка могла пробудить в нем столько эротичных помыслов. Наверное, все дело было исключительно в женщине, сидевшей перед ним.
Тонкими, длинными пальцами Роуз продолжала обращаться с клавишами так, словно гладила их. Ее обручальное кольцо засверкало на свету, когда она исполняла последние аккорды.
Все еще находясь во власти музыки, Роуз покорно сложила руки на коленях, потому что таковы были правила концертной тренировки. Казалось, сексуальное напряжение ощущалось обоими даже физически.
Внезапно все стихло, и он жаждал, когда Роуз сможет вернуться в реальность. Его дыхание стало тяжелым, словно последние несколько минут он целовал ее, вместо того чтобы наслаждаться игрой.
— Есть только одна вещь прекраснее, чем слышать, как ты играешь, и это — наблюдать, как ты играешь.
Его голос был хриплым от возбуждения. Одним глотком осушив бокал шампанского, он попытался взять под контроль собственные эмоции.
Роуз повернулась к нему лицом.
— Я никогда раньше не играла для такого человека, как ты. Не играла для тебя.
Покраснев, она посмотрела в окно.
— Спасибо тебе, это для меня большая честь.
Лисандрос передал Роуз бокал шампанского, случайно соприкоснувшись с ней пальцами. Неужели она окончательно избавилась от призраков прошлого благодаря своей смелой игре?
— Ты ведь впервые коснулась клавиш… с того самого момента?
Огонь желания отразился в его взгляде, и сомнения на секунду завладели сознанием Роуз, но она быстро взяла себя в руки. Она по-настоящему желала Лисандроса. Его глаза были темнее ночного неба за окном. Она не могла отвести от него взгляд. Он ничего не сказал, только придвинулся ближе, коснулся рукой подбородка и нежно приник к ее губам.
Роуз не смогла сдержать вздох, удовольствие огненной лавой разлилось по венам. Она попробовала шампанское, а его язык тем временем настойчиво исследовал ее губы, затем плавно переплелся с ее языком. Роуз почти с яростью ответила на его порыв, не в силах совладать с собой.
Мир вокруг словно стал расплывчатым. Единственное, чего Роуз сейчас по-настоящему хотелось, — протянуть руку, обнять Лисандроса за шею и прижаться к нему всем телом. Дикое, необузданное желание овладело ей, но именно оно сейчас казалось Роуз как никогда правильным.