— У Зены на вилле есть рояль, и я уверен, она с радостью разрешит тебе играть.
Он промолчал о том, то в его квартире в Афинах также имелось пианино: так он бы лишь отпугнул от себя Роуз еще больше. Но мысль о том, что она исполнит что-то персонально для него, невероятно заводила.
— Нет, все же мне нужно будет остаться в Лондоне. — Роуз разочарованно покачала головой.
Лисандрос подошел еще ближе, отчаянно стараясь игнорировать искушение сжать ее в крепких объятиях. Сейчас нужно было думать только о Зене. Которая в любом случае не поймет, почему подруга отказалась приехать в Грецию с ней.
И все же у него не получалось обмануть самого себя: прежде всего он думал о ней. Ему всегда было трудно установить с кем-либо эмоциональный контакт. Даже с Зеной периодически возникали трения. И только Роуз была исключением.
Лисандрос внезапно разозлился на собственное бессилие перед ее чарами.
— Может, ты расскажешь, почему моя сестра, которая никогда не ездила ночью по оживленным трассам, оказалась на улице?
Глаза Роуз вспыхнули гневом, мягкие губы сжались. На мгновение Лисандросу показалось, что она не удостоит его ответом.
— Я думала, она спит. Мы с ней немного повздорили.
— Она встречалась с кем-то той ночью?
— Думаю, да, — произнесла она глухо, в ее голосе чувствовалась боль, и Лисандроса накрыло острое чувство вины. Возможно, сейчас он и правда перегнул палку и вел себя слишком напористо.
— И с кем же? — Он смягчил тон.
— Ну, у нее был какой-то друг.
— А что ты делала в это время?
Лисандрос ненавидел себя за настойчивость, но не мог справиться с эмоциями. Зена заверила его, что Роуз ни с кем не встречалась после расставания с ним. Он действительно решил предоставить ей ту свободу, о которой она так просила, надеясь на ее благосклонность.
— Мы отправились спать, я не думала, что она уехала.
Роуз уверенно взглянула в его глаза, словно опять бросала вызов. Но Лисандрос смело готов был его отразить. Всех своих успехов он достиг только личным трудом, упорством и нежеланием прогибаться под кого бы то ни было. Сейчас его компания по производству яхт, доставшаяся когда-то от отца, была известна во всем мире. И если ему удавалось отражать сопротивление множества конкурентов, с Роуз он точно справится. Лисандрос был намерен выяснить всю правду о событиях той злополучной ночи любым способом.
— Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? — спросил он спокойно, внимательно наблюдая за сменой эмоций на ее лице.
— Нет, не хочу. — Глубоко вздохнув, Роуз шагнула к Лисандросу. — Тебе не о чем беспокоиться.
Лисандрос несколько растерялся, не ожидая такого язвительного отпора от милой и невинной девушки.
— Пойми, моя сестра лежит на больничной койке, не в состоянии вспомнить не только аварию, но и многие другие подробности своей жизни. Поэтому я имею полное право беспокоиться.
Он бросил многозначительный взгляд в сторону палаты Зены.
— В тот вечер мы обсуждали одного человека, — Роуз говорила медленно, явно обдумывая каждое слово. — Думаю, это все, что тебе сейчас следует знать.
Значит, она отвергла его ради нового поклонника? Лисандросу показалось, что наконец-то все пазлы в его голове сложились и он нашел объяснение странному поведению Роуз.
— И ради этого… хм… человека ты меня бросила? — спросил он с усмешкой.
— Послушай, сейчас это и правда не важно, неужели ты не понимаешь?
— Почему ты поцеловала меня тем вечером? Сказала, что хочешь провести со мной ночь? — Казалось, Лисандрос безжалостно насмехался над Роуз.
Она бросила на него резкий, полный негодования взгляд, но промолчала.
— Почему же ты передумала?
Если бы только Роуз могла ему во всем признаться!
— Чего ты боишься? — Напор Лисандроса не ослабевал.
— Я ничего не боюсь, просто не хочу сейчас отношений. — Ее признание было наполнено едва скрываемой злостью, впрочем, Лисандрос сохранял невозмутимость. Он наконец-то дождался подходящего момента для разговора, которого ждал долгих шесть недель.
— Хорошо. Но ты же понимаешь, Зена хотела бы, чтобы ты приехала в Грецию и помогла пережить этот непростой для нее период. — Лисандрос едва скрыл внутреннее ликование, заметив, как на невинном лице Роуз постепенно проявлялись муки искреннего раскаяния. — Последнее, о чем ей хотелось бы сейчас думать, так это о нашем расставании. Что бы ни происходило на самом деле, перед ней мы должны предстать парой.
Казалось, Роуз была поймана в ловушку: Лисандрос оказался прав. Ей совсем не хотелось расстраивать подругу, которая и без того переживала страшный удар.