Выбрать главу

Горничная добавляла искусной рукой последние штрихи к ее облику, когда послышался вежливый стук в дверь, соединяющую две спальни — Селины и Квентина.

— Могу я войти?

— Я готова, — ответила Селина.

Квентин вошел, и она испуганно затаила дыхание, теряясь в догадках, как он оценит ее теперешний облик, опасаясь, не наделала ли она каких-то ошибок, проявив дурной вкус или невежество в области моды.

По ее настоянию горничная несколько уменьшила открытый вырез на груди, добавив туда лишнюю полоску кружев. Сейчас платье выглядело более скромным, иначе Селина вообще отказалась бы появиться в нем. Ей казалось, что ни одна респектабельная женщина не осмелилась бы столь оголить свою грудь, как заставляла ее сделать миссис Девилин ради удовлетворения прихоти старого маркиза.

Квентин Тивертон молча остановился на пороге и оглядел девушку с головы до ног.

Если она была сейчас совсем не похожа на заплаканное испуганное создание в ночной сорочке в жалкой гостиничной мансарде, то и он не походил на всадника в старомодном английском костюме для верховой езды, сопровождавшем ее через Черный лес.

Она не могла оторвать от него глаз.

В белоснежной рубашке с искусно завязанным шелковым шейным платком, в туго обтягивающем его стройную фигуру фраке с длинными фалдами, он выглядел необыкновенно элегантно.

Тревожная мысль заметалась в голове Селины. Вдруг он решит оставить ее дома, посчитав, что ее наряд никуда не годится, а она сама недостойна быть его спутницей.

Но Квентин улыбнулся и произнес с чрезмерной и не очень искренней, по мнению Селины, любезностью:

— Не сомневаюсь, что множество мужчин, которых я прежде и в глаза не видел, заявят, что они мои закадычные друзья, после того как увидят мою хорошенькую сестрицу!

— Взгляните, пожалуйста… у меня все в порядке? — робко попросила Селина.

— Здесь слово «в порядке» не годится, — откликнулся он. — Сногсшибательно! Не это ли ты хочешь от меня услышать?

— Если б вы сказали мне правду…

— Мы должны всегда говорить друг другу правду, — ответил Квентин Тивертон. — Если помнишь, это одно из условий заключенной между нами сделки.

Горничная тактично удалилась из комнаты, и тогда Тивертон сделал Селине выговор:

— Однако ты уже допустила грубую ошибку, да еще в присутствии прислуги. Мы брат и сестра, и обращайся ко мне соответственно.

— О боже! — воскликнула Селина. — Простите, я так растерялась. А вы… а ты уверен, что я ничем не посрамлю тебя? Может, мне лучше сегодня остаться в номере и не выходить, пока завтра не будут доставлены платья? Я не хочу, чтобы ты меня стыдился в компании…

— Взгляни на себя в зеркало! — приказал Тивертон. — Что ты там видишь?

— Не знаю… По-моему, ничего хорошего. Я очень… испугана.

— Лжешь! — с улыбкой возразил Квентин. — Ты видишь в зеркале свое прекрасное отражение. А зеркало не лжет, в отличие от тебя. Вперед, Селина! Мы на пороге большого приключения. Переступим же порог и узнаем, что нас ждет. Разве тебе не любопытно, Селина?

Впоследствии Селине было трудно восстановить в памяти, как все происходило, настолько она была взволнована и ощущала себя попавшей в сказочный мир.

Они обедали в громадном ресторанном зале отеля, похожем на цветущий сад. За окнами протекала живописная река Ооз, а по набережной катились экипажи с нарядной публикой.

Селина поначалу мало на что обращала внимание, так как изрядно проголодалась после долгого путешествия через горы и леса и утомительной примерки новых платьев.

Все, что она ела за обедом, было превосходно на вкус и рекомендовано Квентином Тивертоном как фирменные кушанья ресторана. Ей запомнилось оленье жаркое и пирог со сливками и мягким душистым сыром, но на стол было подано множество и других блюд, попробовать которые Селина не отважилась, а их названия выветрились у нее из головы.

— Завтра закажем тебе розенкюхен, — пообещал Квентин.

— Пирог с розами? — удивилась Селина.

— Или ты предпочитаешь угрей и лягушачьи лапки? — поддразнивая ее, засмеялся он.

Удовлетворяя ее любознательность, Тивертон рассказал Селине, что Баден-Баден стал курортом еще в 125 году до Рождества Христова и назывался тогда Водами Аврелия.

Римские солдаты для поправки своего здоровья пили здешнюю воду и купались в источниках, а в средние века тысячи паломников устремились сюда в надежде на исцеление.

— А кто правит городом? — спросила Селина.

— Это независимое государство, возглавляемое маркграфом, герцогом Захрангеном, — ответил Квентин Тивертон. — Так сложилось, что это сейчас старейшая правящая династия в Европе. Маркграфу предлагали королевский статус, но он отказался от короны и принял лишь титул Великого герцога Баденского.