Она назвала скороговоркой такое множество имен и титулов, что Селина при всем желании не могла их запомнить, но она грациозно приседала в реверансе при каждом знакомстве, а после того, как хозяйка дома оставила ее, обнаружила, что окружена плотным кольцом джентльменов, жаждущих выслушать из ее уст подробности приключения, в которое она была вовлечена.
— Возмутительно, что шайки разбойников бродят чуть ли не у самых стен города! — заявил один из гостей. — Я беру на себя обязательство решительно поговорить с маркграфом и настоять, чтобы он позаботился о безопасности посетителей курорта, иначе Баден-Баден просто опустеет.
Оказалось, что почти каждый пережил нечто подобное самолично или его близкие друзья подверглись нападению разбойников в окрестных лесах. Историям с леденящими душу подробностями не было конца.
Пока шли разговоры, Селина приглядывалась к гостям и удивлялась тому, что число присутствующих мужчин превосходило количество приглашенных леди раз в пять, не менее.
Вскоре было объявлено о прибытии из казино Великого князя и его спутницы Каролины Летесснер.
Леони Леблан встречала их с необычайным радушием, а герцог Д'Амайл, несомненно, был рад увидеться с равным ему по положению русским вельможей.
— Что послужило причиной вашего возвращения? — спросил герцог, а Селина, стоявшая неподалеку от этих двух сиятельных персон, случайно услышала ответ князя:
— Каролине намекали время от времени, что она чересчур злоупотребляет русским гостеприимством. Царица не жалует тех женщин, кто красивее ее и получает больше знаков внимания.
Герцог рассмеялся:
— А я-то по наивности считал, что раз Каролина всего лишь актриса, то тайная полиция не проявит к ней интерес.
— Тайная полиция интересуется всем и вся! — резко отозвался Великий князь. — От ее вмешательства никто не застрахован. В конце концов дальнейшее пребывание в нашей стране стало для Каролины просто опасным.
— И вы решили удалиться в изгнание вместе с нею, — с едва заметной усмешкой заключил герцог Д'Амайл.
— Вы ошибаетесь. Скорее я исполнял роль некоего конвоира и соглядатая при ней до определенного пункта на границе, — еще суше произнес князь. — Мой царственный дядя снабдил на всякий случай наше посольство в Берлине некоторыми инструкциями, чтобы я не вздумал задержаться здесь. Уже то, что я провожу время у вас в гостях, а не мчусь обратно сломя голову в Санкт-Петербург, есть нарушение его инструкций.
Герцог Д'Амайл удивленно вскинул брови, а Великий князь между тем продолжил:
— Накануне я имел беседу с одним крупным полицейским чином — а да будет вам известно, наших полицейских по всей Европе пруд пруди, — так он потребовал немедленного моего возвращения, а когда я заявил ему: «Вы не посмеете арестовывать меня», он ответил: «Разумеется, нет, ваше императорское высочество. Но мы в силах переставить ваш вагон на другие рельсы и отправить его в Петербург».
— О боже! — воскликнул герцог Д'Амайл. — И как же вы решили вашу проблему?
— Обычным способом, — ответил Великий князь. — Разве существует на свете страна, где бы деньги не обладали силой убеждения?
Оба джентльмена расхохотались, а Селина с любопытством взглянула на Каролину Летесснер и задалась вопросом, что в ней есть такое особо привлекательное, чтобы мужчина, носящий титул Великого князя, рисковал ради ее прелестей навлечь на себя гнев своего дяди, русского императора?
Однако не было сомнения, что не только Великий князь в восторге от общения с ней. Квентин Тивертон смеялся от души каждой ее шутке.
Когда Каролина смотрела на Тивертона, во взгляде ее был некий вызов, и Селина не могла не подумать обеспокоенно, что алые губки мадам Летесснер, когда она улыбается, выглядят очень манящими.
«Почему я не могу быть такой же, как она?» — с горечью спрашивала себя Селина.
Ее размышления нарушила мадам Леблан.
— Я хочу представить вас, мисс Тивертон, вашему соотечественнику, — сказала она. — Лорд Хоудридж специально попросил меня об этой услуге.
Селина присела в глубоком реверансе, а когда выпрямилась и взглянула на стоящего перед ней джентльмена, то поняла, что лорд Хоудридж гораздо больший англичанин, чем все другие англичане, вместе взятые. Типичнее этого англичанина она еще в жизни не встречала.
Он был высок, светловолос, голубоглаз, и вокруг него витала некая аура ленивого превосходства над остальным родом человеческим, что, по общераспространенному мнению, характерно для англичан.
И голос его был абсолютно английский, и выговор, и банальности, которые он произносил, были до боли знакомые, родные, истинно английские.