— Сэр Джон сказал правду, — кивнул Тивертон. — А причина в том, что у него самого нет сына-наследника. У него три дочери, и после смерти отца я теперь единственный претендент на титул.
Глаза Селины расширились в изумлении, но она не стала перебивать Тивертона.
— Когда я закончил Оксфорд, мой отец пожелал, чтобы я поступил в полк, где он служил, но я знал, что это нам не по средствам и потребует больших жертв с его стороны.
Он тяжело вздохнул.
— Мы часто ссорились по этому поводу, а так как он настаивал, я отправился за границу ловить фортуну.
Он улыбнулся, и в этой улыбке был дерзкий вызов.
— Фортуну я за хвост не поймал, но зато приятно провел время.
— В Париже? — поинтересовалась Селина.
— Вначале я приехал в Париж, — ответил Квентин, — и веселая французская столица, переполненная красивыми и, можно сказать, кокетливыми женщинами, оказалась весьма подходящим местом для молодого мужчины.
— Хотя у тебя и не было денег?
— Совершенно неожиданно выяснилось, что я обладаю весьма уникальными способностями. Я люблю карты, и карты любят меня. Это ненадежный и подчас опасный способ добывания денег, но тот, кто умен, может неплохо обеспечить себя. Вот я и стал игроком.
«А также любовником красавиц, подобных Каролине Летесснер», — подумала про себя Селина.
Квентин будто прочитал ее мысли:
— Многие блестящие дамы оказались весьма благосклонны к молодому человеку. Мне повезло. Люди всегда были великодушны и добры ко мне. Так получилось, Селина!
Ей было тяжело думать о том, какого рода благосклонностью пользовался молодой Тивертон, но она смолчала.
— Я подолгу жил в Париже, — между тем продолжал Квентин, — но много и путешествовал. Объехал всю Европу, побывал в Египте и других странах Африки. Через три года я заглянул на родину и убедился, что ситуация не изменилась. Мой дядя богател, а мой отец вынужден был клянчить у него какие-то жалкие подачки.
Квентин сжал губы, лицо его напряглось.
— Ситуация меня удручала настолько, что я снова покинул Англию. На этот раз я отплыл в Индию. Там до меня дошла весть о кончине отца. Я был тогда замешан в некое сомнительное дело, которое сулило, по моим расчетам, большую прибыль, и вернуться домой я не мог.
Он подпер голову рукой, как бы собирая разрозненные факты и печальные воспоминания в единую картину.
— Однако я написал дядюшке. Я обрисовал ему положение, в котором нахожусь, и попросил нанять агента для управления имуществом покойного отца до моего возвращения. Я обещал прислать денег на расходы и отправил ему доверенность на ведение всех моих дел в мое отсутствие.
— И что же было дальше?
— Мой бизнес завершился удачно. Я выслал дядюшке почти все деньги, которые заработал, а следом за тем и сам прибыл в Англию.
Тивертон сделал паузу, вглядываясь в бледное, взволнованное, полное живейшего участия личико Селины.
— Я обнаружил, — медленно произнес Тивертон, — что мой титулованный, благородный дядюшка нарочно — я в этом не сомневаюсь — подыскал для управления моим имуществом агента, который был не только отъявленным мошенником, но и вдобавок круглым тупицей.
— Как же так! — вскричала Селина.
Каждое слово, произнесенное Тивертоном, было тяжело, как свинец.
— Мало того, что дом обветшал и все пришло в запустение, проходимец также растратил или присвоил, причем явно не без участия моего дядюшки, все, что я привез из Индии.
Квентин постепенно накалялся от бушевавшего внутри его огня.
— Я явился к дяде и высказал все, что я о нем думаю. Я также сказал сгоряча: «Я прикончу эту свинью! За то, как он обошелся со старыми слугами, много лет верой и правдой служившими нашей семье, он заслуживает самой позорной смерти. Мерзавец сдохнет, и считай, что ты был тому причиной!»
Селина затаила дыхание.
— И что же произошло?
— Дядюшкин агент, Лью Харлоу, был найден мертвым на следующий день. Я его не убивал, но мой дядя убежден в обратном.
— Как он мог такое подумать? — поразилась Селина.
— Я не имел алиби, и я мог лишь только поклясться, что угрожал в присутствии дяди человеку, ограбившему меня, сгоряча, без намерения действительно лишить его жизни.
— Но дядя тебе не поверил?
— Он и не хотел верить. Он заявил, что, если я не покину немедленно Англию, меня предадут суду. А сам он выступит свидетелем против меня.
— Как он мог! — возмущенно воскликнула Селина.
— Он меня ненавидит!
— И ты снова уехал из Англии?
— Я собрал какие мог гроши, а так как знал, что дядюшка непременно приведет свою угрозу в исполнение, на пару с Джимом тут же пересек Пролив. Мы решили не торопясь добраться верхом до Баден-Бадена, где есть возможность с успехом применить единственный талант, которым я обладаю… Дальнейшее тебе известно. Я вдруг связал себя с существом, которое, как мне показалось, попало в беду, несравнимую с моими несчастьями.