Миссис Девилин отвергла все ее возражения, даже не выслушав их:
— Ты встретишься с маркизом сегодня вечером. Вы поужинаете наедине, и ты убедишься, что он очарователен, остроумен и воистину светский человек. А вдобавок если ты как следует разыграешь свои козыри, то еще и обнаружишь, что он на редкость щедр.
Селина не очень понимала, что мадам имела в виду, говоря о каких-то козырях и возможном крупном выигрыше, но решила, что знакомство с маркизом ей никоим образом не повредит.
Если столь достойный человек придется ей не по душе, она категорически откажется от замужества, что бы ни говорили по этому поводу миссис Девилин или кто-то другой.
В то же время она, ужаснувшись, вспомнила, что у нее при себе совсем мало денег. Вряд ли их хватит на обратную дорогу в Англию.
У нее было такое чувство, что отказ выполнить настойчивое требование миссис Девилин повлечет за собой потерю работы. Ее тут же грубо выставят из дома на улицу, причем без всякой компенсации.
Селине было страшно даже подумать о том, что может произойти дальше и каковы будут последствия ее дерзкого поступка, на какие испытания она будет обречена.
Ее бедная головка раскалывалась, а сердце замирало от страшных картин, какие подсказывало ей воображение.
Она пыталась настроить себя на оптимистический лад и твердила мысленно, что если маркиз де Вальпре так хорош и полон всяческих достоинств, как о нем отзывается миссис Девилин, то он понравится и ей и она со временем, вероятно, сможет полюбить его.
Однако было странно — а такая мысль не оставляла Селину, — что ей вместо ожидаемой работы сразу же предложили замужество, к тому же в такой жесткой, приказной форме.
Издавна всем известно, что выгодный брак — это единственный способ для молодой девушки упрочить положение, найти свое место в жизни, и, конечно, с этим не поспоришь. Но выйти замуж за незнакомца — такое Селине ни разу не привиделось даже в самом страшном сне.
У нее было достаточно тяжких моментов в жизни, когда она опускалась почти на дно отчаяния, особенно после того, как обнаружила, что скоропостижная кончина отца, последовавшая от удара, лишила ее всех средств к существованию.
После смерти матери Селина вела домашнее хозяйство очень экономно, обходясь лишь одной служанкой, и отец был ею доволен.
Они жили скромно, но так или иначе, благодаря ее стараниям, в тепле, уюте и даже в относительном комфорте.
Испытать ощущение полной безысходности ей пришлось, когда она получила уведомление, что дом был давно заложен и срок возвращения ссуды уже истек.
Днем Селина еще как-то держалась, но ночи проводила без сна. Дрожь пробегала по ее телу, и думы о своем будущем — одна другой страшнее — терзали ее мозг.
Она осталась без гроша и без крыши над головой.
И вот теперь, если верить миссис Девилин, ей предстоит выйти замуж за человека богатого и приятного во всех отношениях, который будет не только заботиться о ней, но и прямо-таки носить на руках.
Она вступит в высший парижский свет, и хотя Селина имела весьма слабое представление о его жизни, однако, несомненно, времяпрепровождение ее в высшем свете будет очень отличаться от спокойной, размеренной жизни в Литтл-Кобхэме.
После короткой поездки по модным лавкам совместно с миссис Девилин строгая мадам велела ей отдыхать.
Селина успела увидеть только крохотный кусочек Парижа, но все равно город ее ошеломил. Она много читала о бароне Османе и знала о его и императора Наполеона Третьего смелом плане обновления французской столицы.
«Сколько мне еще предстоит увидеть и узнать! — размышляла взволнованно Селина, возвращаясь в отведенную ей спальню. — Может быть, мне удастся убедить маркиза прокатить меня по городу. У него, наверное, великолепные лошади. А я так хочу видеть пляс де ля Конкорд, Елисейские поля, Нотр-Дам».
Девушка, выполняя распоряжение миссис Девилин, послушно улеглась в кровать, но скоро ее покой нарушила горничная, принесшая платье, только что доставленное от портнихи.
Белый шелк и кружева делали Селину еще более юной, но в наряде был еще какой-то особый шик и некий налет извращенной порочности, чего Селина никак не ожидала от столь, на первый взгляд, скромного фасона.
Декольте было очень глубоким — слишком глубоким для девичьего платья, решила Селина. Тугой лиф приподнимал и выпячивал почти обнаженные груди, подчеркивая тонкость талии и соблазнительно выделял бедра.
Чуть ниже линии талии сзади к платью был прикреплен пышный шлейф из нескольких собранных в оборки полотнищ легкой полупрозрачной ткани, и казалось, что при каждом шаге пенные белоснежные волны струятся за Селиной.