— Это он, — наконец произнесла женщина, голос ее понизился до хриплого шепота. — Его имя — Бледнолицый Волк.
Еще не угасшие чувства вспыхнули с новой силой в душе Касса, превратившись в живое пламя нескрываемой ненависти, побудившей его сделать еще один шаг в сторону женщины. Какое-то время он молчал, тем самым как бы давая ей возможность окончательно удостовериться в своей правоте и получая удовлетворение от ужаса, явно отражавшегося в ее глазах. Когда же он наконец тихо почти шепотом, заговорил, его до боли знакомые слова предназначались только ей:
— Ты совершила ошибку. Тебе лучше было не оставлять меня в живых.
— Ладно, выкладывай! Что все это значит?
Джек обращался к своему молчаливому сыну. Его резкое требование словно повисло в воздухе среди тишины воцарившейся в гостиной. Он ожидал ответа Касса, с ocобой силой ощущая всю серьезность момента. Стэн и Пьюрити Корриган сидели рядом в таком же напряжении, как и он сам, и ему не нужно было выглядывать в окно, чтобы убедиться в том, что все работники ранчо «Серкл-Си» собрались во дворе, не скрывая волнения.
Джек судорожно вздохнул. День был полон сюрпризов. Сначала его глубоко потряс вид Стэна. Корриган, огромный, шумный, неутомимый в любом деле, за какое бы не брался, был одним из самых сильных людей, каких ему когда-либо доводилось встречать. Джек даже прсдставить себе не мог, что когда снова увидит его, то в Стэне почти ничего не останется от того человека, которого он знал если не считать прежнего неукротимого духа, светившегося в его глазах.
Все их былые разногласия развеялись как дым в первое же мгновение. Он внимательно выслушал Стэна и понял, что может помочь решить его проблемы.
Но вот вернулась Пьюрити Корриган, и все черти вырвались из ада.
Джек вздрогнул. Проживи он хоть до ста лет, ему не забыть ненависти, вспыхнувшей в глазах обитателей «Серкл-Си», едва Касс вышел на освещенное место. И точно так же в его памяти навсегда остался момент, когда он бросил беглый взгляд на Касса и увидел смотревшие на него глаза Бледнолицего Волка. Бледнолицего Волка, в чьих жилах текла горячая кровь племени кайова…
Потом события развивались настолько быстро, что Джек так и не понял, что, собственно говоря, произошло. Касс прошептал что-то, обращаясь к Пьюрити Корриган, и ее лицо тут же стало белым как мел. Последовавшие затем гневные возгласы и угрозы применить силу были внезапно прерваны самой Пьюрити, которая приказала своим людям отойти и опустить револьверы.
Воцарившееся на время перемирие слегка ослабило возникшее напряжение. Возбужденные работники остались во дворе, а они вчетвером проследовали в дом, чтобы во всем разобраться.
Однако взаимная неприязнь по-прежнему не угасла. Угроза насилия была подобна густому облаку, окутавшему их всех. Джек понимал, что ему необходимо было устранить ее, пока еще не поздно.
— Я спрашиваю тебя, что все это значит, Касс? — настаивал Джек.
— Его зовут не Касс, а Бледнолицый Волк, — отозвалась Пьюрити Корриган. — Он пытался меня убить.
— Индейцы кайова называют меня Бледнолицым Волком, — усмехнулся в ответ Касс. — Если бы я действительно хотел тебя убить, ты уже была бы в могиле.
Пьюрити резко вскочила, возражая:
— Ты сорвал меня арканом с лошади, поднес нож к моему горлу!
— Следы конокрада, за которым я гнался, привели меня прямо к вам.
— Если бы Бак не подоспел вовремя, меня уже не было бы в живых!
— Ты хочешь сказать, если бы Бак не выстрелил мне в спину…
— Ты ранил меня ножом!
— Простая царапина — предупреждение о том, что я не приму твою ложь.
— Ложь? — Пьюрити покачала головой. — Я вообще понятия не имела, о чем ты говорил!
— Я тебе не поверил.
— Или не хотел поверить!
— Я думал, ты меня обманываешь.
— Ты не дал мне возможности не только объяснить, но даже просто вставить слово!
— Ваш работник тоже не дал мне такой возможности.
На бледной коже Пьюрити выступил румянец.
— Мы могли бы бросить тебя на земле умирать, однако не сделали этого. Пит ухаживал за тобой.
— С явной неохотой.
— С охотой или нет, но он сделал для тебя все, что было в его силах! Спас тебе жизнь!
— Он вынул пулю, которую загнал в меня один из ваших людей.
— Бак просто защищал меня!
— Он подстрелил индейца.
— Нет, он…
— Индейца, чья жизнь «не стоит денег, потраченных на пулю».
Лицо Пьюрити вспыхнуло.
— Ладно, с меня хватит! — прервал их Стэн, его лицо тоже пылало румянцем. — Так мы ни к чему не придем. — Обернувшись, он взглянул прямо в глаза Джеку. — Буду с тобой откровенным, Джек. Мне не по вкусу то, что я только что услышал. При других обстоятельствах я, без всякого сомнения, тут же вцепился бы твоему сыну в горло. Однако, сидя в инвалидном кресле, могу сказать тебе только: если бы я увидел, как кто-то угрожает Пьюрити ножом, то, как и Бак, не стал бы тратить время на расспросы, а выстрелил бы. Должен добавить, что в подобных случаях для меня не имеет ровным счетом никакого значения, белый передо мной или индеец.
На скулах Стэна вздулись желваки, и он продолжил, с видимым усилием сохраняя самообладание:
— Но ты смотришь на это дело по-другому, и я знаю, о чем сейчас думаешь. Тебе крайне неприятен тот факт, что Бак выстрелил в спину твоему сыну, а я готов оправдать его поступок. — Грудь Стэна вздымалась от волнения несколько секунд, после чего он проговорил: — У нас возникло серьезное затруднение, и я не уверен в том, что мы при всем желании сумеем его разрешить.
Воцарившаяся в комнате тишина была зловещей, а Джек тем временем пытался побороть гнев, вызванный откровенными заявлениями Стэна. Он пристально посмотрел на Пьюрити Корриган, которая спокойно встретила его взгляд. Хотя белокурые, с серебристым отливом волосы, голубые глаза и безупречно правильные черты лица и делали ее похожей на ангела, он понимал, до какой степени видимость далека от истины. Эта молодая женщина привыкла командовать, в ее глазах горел огонь отчаянной решимости. Да, ее не так легко заставить отступить. Он не сомневался в том, что она могла бы стать достойным противником любому мужчине в округе, впрочем, за одним исключением.
— Ты прав, — произнес Джек. — Я вне себя, но прежде, чем продолжить разговор, я хотел бы обсудить это с моим сыном.
— Вот и отлично. — Стэн обратился к лысеющему повару, который внезапно появился в дверном проеме кухни: — Накрывай на стол, Пит, и позови парней, чтобы они могли поужинать, а мы с Джеком пока разберемся с этим делом каждый по отдельности.
Джек крупными шагами направился к двери. Обернувшись, он резким тоном обратился к Кассу:
— Ты идешь со мной?
Его гнев не уменьшился, когда Касс послушно последовал за ним.
— Ты сама понимаешь, что я этого не потерплю. — Стэн довольно долго смотрел на бледное лицо Пьюрити, после чего добавил: — Как бы там ни было, я потребую, чтобы этот Касс Томас немедленно покинул мои владения!
Пьюрити взглянула на Стэна, сидевшего в нескольких футах от нее. Они находились вдвоем в маленькой гостиной. Со стороны столовой, где ужинали работники, доносилось звяканье посуды, однако почему-то не было слышно привычной болтовни. Джек Томас вместе с сыном вышли из дома.
Потрясение от встречи с Бледнолицым Волком до сих пop не оставило Пьюрити. Его одежда, шляпа, затенявшая выразительные черты лица, волосы до плеч, собранные узлом на затылке, — все это ни на миг не могло ввести ее в заблуждение! Страх мурашками пробежал по ее спине, едва она заметила его. Каким-то молчаливым обещанием и глазах он пробудил в ее душе ярость, тревогу, неуверенность и… волнение. При одном его взгляде ее охватывали странная дрожь, сильнейшее беспокойство, причина которых оставалась для нее неясной.
Растерянно, словно в забытьи, Пьюрити произнесла: