— О! — вскрикнула Сюзетта, разжала пальцы и вцепилась в простыню, опасаясь причинить ему боль, если запутается у него в волосах. Дэниел покрывал быстрыми поцелуями кожу там, где ее не скрывал вырез платья. Сюзетта обессиленно мотала головой из стороны в сторону и облегченно вздохнула, лишь когда он прервал эту сладкую пытку и приподнял голову. Она решила, что он поцелует ее в губы, и потянулась к нему, но Дэниел вместо этого сместился и потянул вверх юбку.
Сюзетта смотрела на него во все глаза, а Дэниел, не отводя от нее взгляда, продолжал приподнимать юбку, которая теперь была уже у коленей. Вдруг он остановился, крепко взял Сюзетту за левую щиколотку, приподнял ее и поцеловал. Сюзетта сглотнула и облизнула внезапно пересохшие губы, но тут же вскрикнула, потому что Дэниел перекинул ее ногу через свою голову так, чтобы иметь возможность поцеловать щиколотку с внутренней стороны. От этого движения ткань платья скользнула выше, ноги обнажились почти целиком, а юбка теперь едва прикрывала бедра. Сюзетта закусила губу, но не стала протестовать, а лишь сильнее вцепилась в простыню, пока Дэниел целовал ее икры и понемногу продвигался к колену.
Когда он коснулся языком кожи под коленом, Сюзетта содрогнулась так сильно, что Дэниел опустил ее ногу на кровать, но опустил сбоку от себя, и теперь Сюзетта лежала с раздвинутыми ногами, а он поместился между ними. В следующее мгновение Дэниел уже целовал вторую щиколотку и икру.
Сюзетта сильнее закусила губу и приподняла голову, чтобы посмотреть на Дэниела. Она чувствовала себя беззащитной и уязвимой, и это ощущение только усилилось, когда его губы миновали ее колено и огнем обожгли бедро.
— Дэниел? — слабо выдохнула она.
— Ш-ш-ш… Я докажу тебе, что дело не в пунше.
— Я уже поняла, что пунш ни при чем… О! — вдруг вскрикнула Сюзетта и сжала кулаки. Потом он резким движением положил обе ладони на внутренние части ее бедер и еще сильнее раздвинул их. Она опустила на него взгляд и только тут заметила, что юбка лежит у нее на животе вместе с корсажем платья, а сама она вся открыта его взглядам. Дэниел опустил голову между ее раздвинутых бедер и начал делать такое, чего церковь наверняка не одобрила бы.
Сюзетта потеряла дар речи. Она откинулась на подушку, она выгибала тело дугой, извивалась, как дикое животное. Наслаждение было невыносимым.
Дэниел крепко держал Сюзетту за бедра. Его язык и губы настойчиво и дерзко ласкал ее, заставляя Сюзетту всхлипывать, стонать, вскрикивать. Наконец чувство стало настолько острым, что она, боясь закричать в голос, инстинктивно сунула себе в рот кончик простыни. Ее бедра ритмично двигались, словно бы сотрясаемые волной наслаждения, которую он разбудил в ее теле. И вот наступила кульминация, взрыв небывалого восторга почти оглушил ее. Сюзетте показалось, что она умирает.
Когда сладкие судороги начали затихать, Дэниел поднялся и лег рядом с ней, Сюзетта заметила это, лишь когда он властным движением накрыл ее губы своими. Она еще содрогалась от последних приступов наслаждения, а его пальцы уже пробежались по влажной коже и начали ритмично двигаться внутрь и наружу, в одном темпе с языком, который, раздвинув губы, решительно проник в ее рот.
Сюзетта стонала, крепко вцепившись в плечи Дэниела. В теле нарастала еще одна волна наслаждения, а через несколько мгновений она, рыдая, уже сотрясалась от нового пароксизма страсти. На этот раз Дэниел не стал продолжать ласки, а обнял и прижал Сюзетту к себе, давая ей возможность до конца испытать все безмерное счастье финала.
Прошло немало времени, прежде чем спазмы наслаждения стали спадать. Сюзетта открыла глаза и увидела, что Дэниел смотрит на нее нежно и мягко.
— Дело не в пунше, — серьезно произнес он.
— Не в пунше, — согласилась она.
— И ты никогда не испытаешь этого с другими мужчинами, — уверенно заявил он.
Сюзетта слабо улыбнулась — ее позабавило сочетание заносчивости и раздражения в его голосе.
— Значит, хорошо, что ты согласился на мне жениться, — едва слышно пробормотала она. — Я не хочу прожить жизнь е мужем, который не сможет дать мне того, что дал ты. Для всех остальных я теперь потеря на.
На лице Дэниела появилось непонятное выражение. Он склонился над ней и поцеловал долгим, спокойным поцелуем. Сюзетта ответила, но странная мина на его лице тревожила ее. Она вдруг осознала, что сама дважды достигла вершины, а он так и остался неудовлетворенным. Ей показалось это несправедливым, и она шевельнулась в постели. Теперь она сама закинула на него ногу, прижалась грудью к его груди, а рукой нашла его окаменевший стержень. В тот же миг Дэниел оторвался от ее губ и прорычал: