Вместо этого Кора почувствовала лишь облегчение.
Облегчение и тепло.
Она уткнулась носом в мягкую кожу кресла с высокой спинкой. Она так устала. Так устала, как никогда в жизни.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Кора, — сказала она автоматически, а затем сжала губы. Должна ли она называть ему свое имя? «Незнакомцы опасны, — пронеслись в голове слова матери. — Окружающий мир коварен. Безопасно только здесь, на ферме. Я единственная, кому ты можешь доверять».
— Приятно познакомиться, Кора. Я — Маркус. Маркус Убели.
Она сонно кивнула.
— Мне тоже… приятно познакомиться.
У нее все время закрывались глаза. Это считалось невежливым, и она с трудом открыла глаза. Кора и вправду так думала. Ну, возможно, она даст им отдохнуть. Но только на мгновение.
Лишь на… мгновение.
Ее разморило, и она заснула.
Глава 3
Просыпаясь, Кора вспомнила про напиток — красная жидкость, сверкающая, как драгоценный камень, в бокале. Она вздрогнула и проснулась, ее сердце бешено колотилось, как у испуганного кролика.
Но она не находилась на заднем сиденье машины. Она села и огляделась, мотая головой из стороны в сторону, растрепанные волосы ниспадали ей на лицо.
Она в гостиничном номере. Очень, очень роскошном гостиничном номере, судя по тому, что она разглядела при тусклом свете единственной лампы.
Неужели она все еще спит? Кора сонно потерла глаза, но постепенно начала вспоминать прошлую ночь. Пол, клуб, ее так называемые подружки, мужчина, который купил ей выпивку. Заднее сиденье машины. Мокрый тротуар, побег по улице, пока она не нашла лестницу в подвал, и дверь, и все, что находилось за ней.
Эта часть казалась ей сном, и, возможно, отрицала бы, что с ней что-то произошло, но она лежала между гладкими простынями и бархатной мягкой подушкой пятизвездочной гостиничной кровати.
И она все еще в своем вчерашнем платье.
Кора вздохнула с облегчением.
Во что она ввязалась?
«Ну не можешь же ты весь день валяться в постели. Пришло время встретиться лицом к лицу с бардаком, из которого состоит твоя жизнь».
— Но я не хочу, — простонала она и закашлялась. У нее пересохло в горле.
Вставая, она заметила на прикроватном столике стакан с водой. И практически потянулась к нему, но в последний момент остановилась. Ей надоело принимать напитки от незнакомцев, и не важно, что в горле у нее сухо, как в пустыне Мохаве. Она зевнула и потянулась.
Ее мышцы болели так, словно ее переехал грузовик. И еще у нее болела голова. Сильно. Кора застонала и, спотыкаясь, выбралась из постели. Откидывая назад спутанные волосы светло-пшеничной цвета, Кора направилась в ванную, примыкающую к комнате.
Сколько же она проспала? Как только вернется в спальню, поищет часы. Прохладный мрамор ванной обжег ее нежные ступни. Прищурившись над двумя раковинами, сделанными из поразительно черного мрамора, она увидела, что румянец вернулся к ее щекам. Видимо, она проспала очень долго.
Кора открыла кран раковины и подставила под него ладони, а потом стала пить глоток за глотком.
Затем она умылась. Ополоснула прохладной водой липкую кожу, вытерла лицо полотенцем, и ей стало немного лучше.
Особенно когда увидела новую зубную щетку и тюбик зубной пасты, разложенные рядом с раковиной.
— Спасибочки, — простонала она и взяла их в руки. Она долго и усердно чистила зубы, не думая о том, снимает ли верхний слой эмали или нет — она хотела смыть с себя вчерашний вечер. Особенно после того, как Пол пытался поцеловать ее. От этого воспоминания Кора вздрогнула.
Следующим шел душ.
Она ощутила себя почти человеком после того, как закончила и вышла. Головная боль отступала по мере того, как она пила воду.
Вытирая полотенцем волосы и возвращаясь в спальню, Кора обнаружила, что кто-то оставил сумку с покупками на стуле возле двери гостиничного номера. Юбка и топик, которые она нашла внутри, оказались ее размера. Вместе с нижним бельем. Кора молчала, не зная, как к этому относиться. Является ли это тактичным или жутким? Вероятно, тактичным, учитывая, что ее единственная одежда — маленькое черное платье, которое она купила в комиссионном магазине за десять долларов. И ей не хотелось снова надевать грязное белье после душа.
Неужели вчерашний мужчина купил ей эти вещи?
А кто же еще? Хотя, возможно, он попросил секретаршу принести их или еще кого-то.
Встретится ли она когда-нибудь с ним снова? Или он сжалился над ней, устроив так, чтобы она выспалась в этом милом гостиничном номере, и достал одежду, чтобы ей не пришлось стыдиться? И это все он сделал в качестве доброго самаритянина?