- Тебя не было, и я уже стала беспокоиться... - прошептала Веталина, когда они лежали в объятиях друг друга.
Тело сладко ныло от дикого и необузданного секса, но ей нравились эти ощущения. Нравилось слышать их общий аромат возбуждения, вкус. Это было драйвово. Саид испугался, что мог причинить ей боль, но девушка заверила его, что с ней все хорошо. Но самым дорогим моментом стал тот, когда он наконец позволил прикоснуться к своему лицу. И пусть для кого-то он смотрелся чудовищем или монстром, но для нее Саид был самым добрым и красивым мужчиной!
- Прости, Жемчужина, не успел предупредить, а потом как-то дела закрутились. Но с аэропорта я сразу к тебе приехал.
- Я, наверное, не должна тебя упрекать...
- Тебе, мое сокровище, я позволяю практически все в моем присутствии. И ты можешь даже ругать меня за такую неосмотрительность!
- Ну, ругать не буду, но вот стакан сока стребую с тебя! - пошутила она, и рассмеялась, когда он шутливо укусил ее в плечо, а затем, встав, направился на кухню, обмотав вокруг бедер одно из покрывал. За окном начинало светать, и Веталина не сдержала зевок, ощутив, как глаза сами собой слипаются. Когда Саид вернулся, девушка уже мирно посапывала в подушку, и он, нежно улыбнувшись, сам выпил апельсиновый сок, и лег рядом, моментально погрузившись в мирный и спокойный сон.
Глава 26
Саид смотрел на экран, хмурясь от того, что он сейчас видел. Сегодня было самое прекрасное утро за все его последние серые годы. Впервые он ощутил себя по настоящему счастливым. Казалось, окружающий мир засветился яркими красками, отделив его темное прошлое, наполненное болью и страданиями, от этого дня, когда он нежно разбудил спящую Вету, что еще будучи во сне, уже готова была принять его в себя, а он, более не медля, медленно заполнил ее. Девушка тихо ахнула, распахнув свои прекрасные глаза, наполненные нескрываемыми чувствами, и он возликовал, раскрыв свою душу перед этим ангелом, что так страстно и всецело отдавалась ему. А затем они вместе позавтракали, и он уехал по своим делам, предупредив, что вечером они поедут в одно место вместе.
И вот, когда он вновь захотел быть счастливым, когда жизнь наполнилась красками, ему вновь напомнили о том, чего он так стремился забыть. На экране вначале шло короткое видео с Ясминой, которое он хорошо помнил, так как за десять лет успел сотни тысяч раз пересмотреть его. Но затем к этому видео прикреплялось фото. Фото той, кого он так беспечно впустил в свое темное сердце. Теперь холодный страх начал сковывать его изнутри. Это был крах. Крах его только-только зародившейся жизни! Значит, его враги уже успели разнюхать все. Шайтан! И о чем он только думал? Саид с силой ударил по столу, а затем с диким рычанием смел все содержимое с него, выплескивая свою ярость. На шум прибежал Тимран, молча застывший в дверях, наблюдая за тем, как его хозяин швырял все, что попадалось ему под руки. Дождавшись, когда мужчина успокоится, и тяжело дыша, опустится в кресло, сжав голову руками, Тимран решился дать о себе знать тихим покашливанием:
- Саид? - тревожно спросил он, когда не дождался никакой реакции на свое появление.
- Отвезешь Жемчужину в аэропорт, отправишь под охраной домой. Ее мать, как только выпишут, тоже. Проследи за этим. - голос Саида был надломленым, как-будто ему было тяжело выталкивать из себя эти слова.
Тимран удивленно посмотрел на него, а затем ему в руку вложили телефон, на котором было фото Веталины. И он все понял. Без слов. Этого стоило ожидать. Он предупреждал Саида, но тот поддался своей страсти, впустил ее в свою жизнь, сделав себя с ее помощью слабым и уязвимым. И враги быстро нашли "ахилесову пяту".
- А ты?
- Мне нужно решить несколько вопросов... А еще пора напомнить, что я все еще тот самый Саид! Пробей номер, с которого прислали.
- Хорошо. А ты, разве не хочешь сам отвезти девушку?
Саид таким взглядом полоснул его, что он давно бы замертво пал, если бы взглядом можно было убивать. Он увидел на секунду мелькнувшую боль в темных глазах, а затем лицо друга и господина стало жестким, шрамы на лице даже немного побелели. Теперь в кресле сидел тот, кого боялись, перед кем трепетали от страха, понимая, что в его лице отображается сама смерть.