Он просто использует меня. Я просто семяприёмник, в который он сейчас спустит.
Как спускал во многих других. Именно здесь. В женской раздевалке.
Чувство женской, поруганной гордости ломится наружу.
И я уже хочу сказать об этом, высказать, накричать, но в рот толкается бархатная головка, а Марк шумно выпускает струю воздуха.
— Вот же ж, блять…
Но как бы мне не хотелось доставить ему удовольствие, как ни хочу я получить наслаждение, доставляя ему удовольствие…
В меня снова проникает разум, выталкивает возбуждение и удобно располагается.
Но член уже так глубоко, заполняет все пространство рта. А толкать огромного, возбужденного парня сил у меня нет.
В голову закрадывается только одна мысль. Дикая и неправильная. Но единственная в данном случае.
Сосать я тебе не буду. Сволочь!
Я сжимаю челюсти и тут же слышу адский вой, словно его бросили в кипящую воду!
Глава 21.
Мне хочется, чтобы вы послушали Касту (Ревность) Эта песня отлично отражает состояние
***Марка***
Однажды мне заехали по яйцам. Так уж случилось. В один из боев без правил. И это была адская боль. Такая, словно член мне пытаются вырвать. А теперь, блять, умножьте это в десять раз.
Как я не уебал виновнице оральной экзекуции, я сам не понимаю. Наверное, пытался справиться с желанием сдохнуть и ничего не чувствовать. Но боль ушла резко. Точно так же как Булочка, губки которой идеально смотрелись на моем члене.
— Вот тварь! – вырывается с резким выдохом, и я мотаю головой стараясь отогнать вспышки перед глазами. Я уже хочу рвануть за ней, но вспоминаю, что штаны-то сука спущены.
Матерюсь, так что у любого зека уши в трубочку свернуться и резко приспускаю за ней.
Опять я за ней бегу. Это вообще, нормально? Это она должна за мной бегать. И с какого хрена, она делает это так резво, а конский хвост мотыляется из стороны в стороны.
Маня меня схватить его, накрутить на кулак и дернуть Булочку обратно на колени. Потому что, несмотря на боль, член все еще стоит. Теперь еще и ноет от прилива крови и ощущения влаги с ее губ. Так что придется ей закончить начатое.
Она уже на лестнице, но до нее пару шагов.
— Малышева! Стой, а не то лишний жир растрясёшь! – ору я и делаю пару сильный рывок по лестнице, сношу пару первокурсников. И мне осталось, считайте, руку протянуть. Как вдруг эта сука залетает в какую-то из аудиторий.
Я торможу резко, как на светофоре. Интересно.
Спряталась? Или заманивает на продолжение?
Так даже лучше. Закроем дверь, и она точно не сбежит. И на парте давать в рот гораздо удобнее, особенно держа в руках пару отменных сисек.
С этой мыслью уверено заглядываю в кабинет. Блять!
Она стоит за новым профессором по экономический истории. Не помню имени.
И отодвинуть его проблем нет. Он меня меньше по комплекции, но нарываться на незачет потом не хочется. Поблажек мне никто не делает.
— Спасите меня от него. Посмотрите, он сошел с ума! — говорит эта дура, выставляя меня каким-то психом. Пиздец тебе, Малышева. Ты думаешь я наказал тебя минетом? Ты будешь сосать мне сегодня весь день, пока спермой не захлебнешься.
Думаю, она меня поняла по взгляду.
— Она шутит, — говорю лениво, опираясь на косяк и выразительно смотря, как часть рубашки она, так и не смогла заправить в юбку. Жуткую, но скрывающую, охереть, какую прелесть. – Это мы так играем. Пойдем, Малыш. У нас не закончена игра.
— Я кончила!
— А я нет! — ору я, но тут переобуваюсь и ухмыляюсь: — Малыш.
Она морщит свою мордочку на это прозвище и это бесит еще больше Совсем страх потеряла? Я с ней ласково…
— Я думал, вы не вместе, — замечает препод, но не отходит от нее, стоит своей хилой не прокаченной грудью загораживает. Защитник… Запал что-ли? Так хрена с два. Девка уже в меня втюрилась. И сосать будет только мне.
— Не вместе, – тут же кричит Малышева. А я усмехаюсь.
— Я просто официального предложения не сделал, но мы уже закрепили наш союз физически, – и попробуй только напиздеть – Правда, Дашенька?
Глава 22.
— Ничего не было. А если что-то и было, то тебе показалось. Потому что поверить в то, что первый красавец универа, спортсмен и брат самой Анны Синицыной обратил внимание на толстушку Малышеву поверит только дурак.
Вот же тварь.
Зубы сводит от злобы. Взят бы ее сейчас и об стол головой пару раз, чтобы забыла, кто моя сестра. И что за херь про первого красавца универа?
— Даша, ты не толстушка, — с улыбкой замечает этот крендель с зализанной прической, и я уже представляю, как стол разбивается об его тупую рожу. — Ты очень даже красивая. А если кто-то этого не замечает, значит не стоит общаться с такими пустыми людьми.