— Тигруль, Тигреночек мой…
— Я же сказал. На «ты» больше не обращайся, — негромко рыкнул мужчина.
Девица рухнула на колени и поползла. Выглядела она как жалкая мокрая курица, теперь ничего от ее высокомерия не осталось.
— Тигран Эдуардович, простите! — заплакала девушка. — Это была ошибка. Я всего лишь разочек ошиблась… Пожалуйста!
— Пошла вон. О браке не может быть и речи, так и передай своему отцу. Договор тоже аннулируется! — ответил он жестко. — Мои люди за тобой следили, все доказательства твоей измены записаны. Пошла вон…
— Но я…
— Вон!
Плача, девушка выпорхнула так быстро, что даже оставила на полу свои крошечные трусики.
— Вы все тоже свободны! — лениво кивнул мужчина врачу и медсестрам.
Недоумевая, что здесь происходит, я тоже поплелась на выход.
— А ты… Семенова Мария, останься. Или как там тебя? Иванова? Иванова! Останься.
В спину словно ударил выстрел. Я застыла…
Врач и медсестры быстро-быстро вышли. За ними хлопнула дверь, а затем раздался звук шагов.
Ко мне приближался… этот… как его… Тигран Эдуардович!
Он обошел меня и встал напротив. Теперь я могла разглядеть его взрослое лицо с небольшой щетиной.
У него было спокойное, уверенное, суровое лицо и совершенно холодное, невыносимое выражение превосходства, застывшее в его карих, почти черных глазах.
Темные волосы красиво уложены гелем. От него пахло дорогим люксовым парфюмом, буквально несло роскошью и миром больших возможностей.
— Что вам от меня надо?
— Очень просто. Я хочу получить то, что за что моими деньгами расплатилась эта дура, которая считалась моей невестой. Проще говоря, я хочу получить твою невинность.
— Мою… Мою… Что?
— Твою невинность!
— Простите, но у меня ее нет.
— Как нет?
Мужчина присел на край кушетки, подтянул вверх дорогие брюки, склонил голову, разглядывая меня.
— Я только что за нее заплатил. То есть заплатила эта дурында, — помассировал переносицу. — До чего же глупая! Прошляпила целку, пришла в больницу якобы инкогнито и… оплатила операцию с карты, которую я ей дал. Тупая пизда! — поморщился и ругнулся. — Твою мать, просрал день! Сегодня у меня должен был быть день без мата, — пояснил. — Но увы, никак не вышло не материться!
— Как нехорошо. Мне очень вас жаль. Узнать, что произошло такое, наверное, очень неприятно. Рекомендую вам сегодня просто расслабиться, побыть наедине с собой…
Болтая, я пыталась отойти в сторону двери, чтобы просто… сбежать из этого дурдома.
Сбежать. Поплакать. Осознать…
Или в любом случайном порядке.
Но сбежать мне было не суждено.
Я ощутила касание мужских пальцев. Он сжал мой локоть. Кажется, не слишком сильно, но будто сдавил щипцами. От его касания по телу скользнули острые мурашки и стало нечем дышать.
Я ощущала себя загнанной в угол и была встревожена не на шутку.
Мне все еще хотелось, чтобы это было дурным сном. Пожалуйста, пусть это будет лишь сном. Попытавшись сделать шаг в сторону двери, я ощутила, как властный зажим усилился, и меня потянуло обратно.
Сначала медленно, потом резко.
Вжух!
— Ах!
Моя спина оказалась распластана по широкой грудной клетке зверюги, а пуговицы на его рубашке царапают нежную кожу даже через ткань легкого платья.
Моего уха коснулись твердые мужские губы, лицо задело жаркое дыхание, обдавая пряным запахом табака и мяты.
— Ты меня не поняла, что ли? — пророкотал он, явно теряя терпение. — Я за твою целку заплатил. Теперь она принадлежит мне. Как и ты.
Вот такой у нас наглец:) За что заплатил, то — мое. Неважно, хотел или все вышло случайно.
Глава 3
Мария
— Поняла? Ты — теперь моя.
Крупный нос мужчины чиркнул по шее, скуле, зарылся в волосы.
— Страхом пахнешь. Дешевым мылом. Выдыхай, но не расслабляйся. Булки должны быть в тонусе! — по заду меня шлепнул!
Как это?
Ноги меня едва держали.
Мужчина меня подтолкнул к кушетке, я рухнула на нее, как кулек, и перевела неверящий взгляд на свои ноги. Вернее, между бедер. Разумеется, под одеждой не видно, но мне… Мне, блин…
Я разревелась.
В три ручья!
— Не реви, терпеть не могу сырость.
— Мне, блин, письку зашили! Как?! Зачем?! Аааа… — всхлипывала я.
Мужчина отошел, принялся ходить по кабинету и снова замер возле.
— Не успокоишься, я тебя в рукомойник засуну, под ледяную воду. Хочешь?
— Не-не-не надо! — всхлипнула я.