Она отшвырнула щетку, взяла нож, разрезала его рубашку и обнаружила такой же замысловатый узор шрамов, как и на изможденной груди Чарли. Казалось, кто-то руками рвал его плоть. Этот человек был истощен меньше, чем Чарли, но разница была незначительная. Она принялась тереть щеткой его грудную клетку, ощущая выпирающие из-под изуродованной кожи ребра.
И вдруг она узнала составленный шрамами узор.
— Кто тебя избивал?
Он что-то простонал в ответ.
— Повтори, я не поняла.
Он закашлялся. Она разрезала остатки рубашки и перевернула его на живот, чтобы взглянуть на спину.
Господи Иисусе!
Глава 13
В центре его спины, на позвоночнике прямо между лопатками, находился черный прямоугольный прибор размером со спичечный коробок. По бокам прибора шли бороздки, и он был пришит к коже мужчины. Вокруг него не было ни малейших следов воспаления или инфицирования.
В центре коробка монотонно мигала зеленая лампочка.
— Что это? — спросила Дарби, постучав по коробку пальцем.
Человек повернул голову и застонал. В уголках его рта пузырилась мыльная пена. Или это яд? Если он попал в его организм, то в любую секунду может возникнуть расстройство дыхания. И тогда в ее распоряжении останется несколько минут, чтобы допросить его прежде, чем он умрет.
Она схватила тактический нож. И боковым зрением заметила сгрудившиеся у окна тени.
Свидетели ей были не нужны, поэтому она встала и подхватила пленника под мышки, ощущая ладонями его мокрое, скользкое от мыла и дрожащее от холода тело. Она рывком поставила его на ноги. Он пошатнулся и чуть не упал. Схватив офицера за ремень и за наручники, Дарби проволокла его мимо дома в сад, а затем в лес, где их уже никто не мог увидеть. Теперь они шли в кромешной темноте, и под их тяжелыми шагами трещали сухие ветки. Между приступами кашля пленник боролся с приступами удушья.
Найдя подходящее дерево, Дарби освободила его от наручников и ударила по ногам. Он как мешок плюхнулся на землю и прислонился к дереву. Он не пытался бежать или сопротивляться, но Дарби все же завела его руки за дерево и соединила новой парой наручников.
Дарби нужна была запись этого допроса. Диктофона у нее с собой не было. На память она тоже не хотела полагаться. Ее айфон располагал функцией записи, но мог сохранить только минуту разговора.
Дарби выпрямилась, сунула нож за пояс и вынула айфон. Цветной экран ожил, несколько рассеяв окружающий мрак. Она обошла дерево и набрала свой домашний номер. Издалека донесся звук, похожий на двигатель вертолета. Скорее всего, газетчики спешат запечатлеть хаос, разруху и побоище.
— Время вопросов и ответов, — произнесла она, услышав сигнал автоответчика на другом конце линии. — Начнем с этой штуковины у тебя на спине. Что это? Зачем она нужна?
Экран телефона погас. Она поднесла его к губам пленника. Он попытался подавить стон и что-то сказал, но Дарби ничего не поняла.
Она опустилась возле него на колени.
— Это, случайно, не GPS?
Он закашлялся, а потом произнес слово, которое странным образом звучало как «пирожок».
— GPS, — повторила она. — Глобальная спутниковая система радиоопределения.
Снова стон, за которым последовало невнятное пирожкоподобное слово.
— Ты говоришь по-английски?
— Аааа-хо…на…ах-нах-хо.
Он говорил как человек, у которого сломана челюсть.
Дарби положила телефон, выхватила из пояса фонарь и направила узкий луч прямо ему в лицо.
Ярко-синие глаза пленника показались ей безумными и даже какими-то звериными. Скулы его молочно-белого лица были разбиты в кровь и распухли, но челюсть работала нормально. Он закашлялся, выплевывая кровь, смешанную с мыльной пеной или, возможно, ядом. Когда он снова попытался заговорить, издав протяжный стонущий звук, Дарби поняла, почему не может его понять. У него был отрезан язык.
Глава 14
Дарби отшатнулась не столько от страха, сколько от шока. Ее голова дернулась назад, как будто этот… это существо могло ее съесть.
Потеряв равновесие, она оперлась руками о засыпанную листьями землю. Она не упала, но выронила фонарь, однако тут же подхватила его и направила яркий луч на… На что? Определенно, не на человеческое лицо. У этого создания, сидящего менее чем в футе от нее, были человеческие глаза, человеческие губы и рот (хотя и без языка, поскольку его кто-то изъял оттуда вместе с зубами). Тем не менее то, что делало его человеком, давным-давно умерло. И сейчас он метался из стороны в сторону и выл, зажмурив глаза и отворачивая лицо от света. Потом его изуродованное шрамами тело начало подергиваться.