Винчестер вздохнул и потер бороду.
— Я его отец, — выдавил он. Сколько раз ему придется повторять это своим друзьям?
— Кого ты пытаешься убедить? — Сингер поднял бровь. — Потому что я знаю это. Я никогда не встречал никого упрямее Сэма. Ну, кроме тебя. Если он не твой, то у Бога чертовски хорошее чувство юмора. — Джон недоверчиво посмотрел на него, и Бобби рассмеялся. — Что? Думаешь, Дин больше похож на тебя? Может быть, Калеб? Черт, эти двое отрежут мизинцы на правой руке, чтобы порадовать твою твердую задницу, но это совсем другая история. Мне не нужно быть психоаналитиком, чтобы понять разницу.
— Сэм никого не слушает. — указал Джон, как будто не понимал, что помогает своему другу доказать свою теорию.
— Вот и я о том же, — кивнул Бобби.
— Он не знает, когда нужно держать рот на замке и подчиняться приказам.
— Вот именно.
Винчестер снова зарычал, не в силах сдержать раздражения.
— Он не понимает, что я пытаюсь ему помочь.
— Чья бы корова мычала, — Джон не понимал, сколько людей хотят сделать для него тоже самое.
— Будь ты проклят, Бобби…
— Уже прошло чертовски много времени, с тех пор как ты и твои крысеныши появились у моей двери. — Когда Джон вздохнул, Сингер бросил на него сочувственный взгляд.— Мальчик растет, Джон. Ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить это. Кроме того, альтернатива намного хуже.
Джон сглотнул, вспомнив, что сказал Сэм. Дин и Калеб уже должны были вернуться.
— Да. — Винчестер провел рукой по лицу. — Я просто не хочу его терять. Никого из них.
Бобби снова посмотрел на снег.
— Этого не случится. У меня такое чувство, что Бог слишком веселится, наблюдая, как ты дергаешься из-за всего этого воспитания. И мне тоже это чертовски нравится.
Джон устало рассмеялся.
— А Мак думал, что у тебя эмоциональный диапазон забора, Бобби.
— Импотент, черт возьми, — хмыкнул Сингер. — Да я в чувствах как Хью Хеффнер.
========== Часть 5 ==========
«Для меня каждый час света и тьмы — это чудо. Каждый кубический дюйм пространства — это чудо, Каждый квадратный ярд поверхности земли покрыт тем же, каждый фут интерьера кишит одним и тем же. Для меня море — постоянное чудо, рыбы, которые в нем плавают, волны, которые бьются о скалы, корабли, на которых путешествуют люди. Это все чудеса». Уолт Уитмен
— Сэмми хочет поступить в колледж, — зная, что Калеб наблюдает за ним, Дин закрыл глаза. Он изо всех сил старался не заснуть, и, честно говоря, мысль о том, чтобы вздремнуть, была чертовски соблазнительной.
— Неужели? — небрежно ответил Ривз, хотя тревога, пришедшая вместе с этим простым заявлением, вызвала новую волну головной боли. Он не был уверен, было ли это из-за сотрясения или же это были чувства Дина. — У него впереди еще год средней школы.
Винчестер повернул голову, но не поднял ее со спинки сиденья. Его сильно трясло, но он почти онемел, поэтому боль была не такой сильной.
— Что такое год? Он пролетит и не заметишь.
Триста шестьдесят пять шансов передумать.
— Он может решить подождать.
— Только продлевая неизбежное.
— Черт побери, может хватит уже? — Ривз ущипнул себя за переносицу, отчаянно желая, чтобы яркие вспышки боли прекратились. — Сэмми никуда не денется.
— Ты не слышал, как он… говорил об этом.
На самом деле Ривз слышал. Сэм спрашивал его, о том, как Калебу училось в Оберне. Мальчик не мог скрыть благоговения в голосе, расспрашивая о занятиях, футболе и студенческой жизни.
— Любопытство это нормально. Его друзья, вероятно, говорят об этом.
— Моих друзей ты не очень любил, и за мое любопытно чуть не надрал мне задницу.
Калеб закатил глаза.
— Любопытство — это прекрасно. Глупость — нет. — Ривз не очень хорошо справился с ситуацией с наркотиками. Тем не менее, он, вероятно, справился с ситуацией намного лучше, чем это сделал бы Джон. По крайней мере, Калеб никого не убил.
— Ты дал мне мою первую сигарету.
А Ривз все гадал, когда это вернется, чтобы укусить его за задницу.
— Да, это был обряд посвящения. Я также сказал, что в экспериментах есть черта, через которую ты не должен переступать, если не хочешь, чтобы я надрал тебе задницу. Все, что не было сварено или выращено на дальнем краю сада Джима — запрещено.
— Я не помню, чтобы ты мне что-то такое рассказывал… Но я вроде как понял всю картину, когда ты чуть не сломал челюсть тому парню из Тестермана.
— Двукратному наркоману повезло, что я не проломил ему череп. — Калеб моргнул и сосредоточился на друге. — Я человек действия, а не слов.
— А я-то думал, что тебе действительно нравится это поэтическое дерьмо.
— Заткнись, Двойка.
— Я думал, ты хочешь, чтобы я говорил. — Дин снова закрыл глаза, желая, чтобы они оба могли просто помолчать и хорошенько вздремнуть. — Выбери что-то одно.
Калеб вздохнул.
— Расскажи мне о больших планах Сэмми.
— О чем тут рассказывать? — Дин вздрогнул, когда острая боль пронзила его бок. Может быть, он не так оцепенел, как думал. — Он думает, что колледж — это его билет к свободе. Он думает, что может избежать всей этой охотничьей жизни. — Сбежать от своей семьи, кричала в голове безмолвная мысль.
— Помнишь, когда все, чего он хотел, это пойти с нами на охоту?
— Да. А теперь он просто хочет сбежать куда угодно, чтобы уйти от папы.
Ривз фыркнул.
— С чего бы это? Джонни такой чертовски милый.
Они обменялись взглядами, и им обоим удалось выдавить слабую, понимающую усмешку.
— Ты же знаешь, он хочет как лучше. Папа хочет, чтобы Сэм был в безопасности.
— Да. Я хлебнул его «благих намерений», Двойка. Я не раз попадал под горячую руку из-за его защиты. Это отстой.
— Но ты все время возвращаешься.
Калеб вздохнул. Он хотел стать охотником, после того как Мак впервые рассказал ему о Братстве, о его способностях и о связи его семьи с демоническими силами. И когда он встретил Джона Винчестера, это было немного похоже на встречу с супергероем.
— Братство — это все, что у меня есть, Дин. — Это было все, чего он хотел.
— Но ты ходил в колледж. Какое-то время у тебя была нормальная жизнь. — Боже, Дин ненавидел это слово — «нормальный». Это слово стало хуже, чем весь запретный список Джима ругательных слов. — Ты попал в реальный мир.
Ривз выдержал взгляд Дина, пытаясь понять, что друг хочет от него услышать. И не был уверен, хочет ли Дин знать, есть ли у Сэма шанс сделать уйти или боится этого. В любом случае, он собирался сказать ребенку правду.
— Малыш, я так и не смог туда вписаться. Может быть, меня и загнал в этот мир вечно настойчивый Макленд, но я никогда не хотел быть среди этих людей. Я ходил по периметру. Если бы Мак знал хоть половину того дерьма, что я делал, пока был там, он бы меня убил.
— Наркотики?
— Черт возьми, нет. Мы это уже обсуждали. Текила — это мой предел, Двойка.
Младший охотник нахмурился.
— Тогда что ты делал, пока мы все думали, что ты играешь в студента, как хороший мальчик с трастовым фондом?
— Я охотился.
— Один? — Дин одарил его озадаченным взглядом. — Забудь о Маке, папа надерет тебе задницу.
— Я не охотился на наших типичных злодеев.
— Тогда на что?
Калеб вспомнил то время.
— На художественные вещи.
— Что? Сначала поэзия, теперь картины? Чувак, я разочарован.
Ривз нахмурился.
— Мамины картины, идиот.
Улыбка Дина исчезла. Калеб рассказал ему немного об Амелии Ривз.
— Точно. У Мака есть часть ее работ.
Калеб кивнул, думая о своем приемном отце. Его охватило сожаление, когда он подумал, что может больше и не увидеть этого человека. Проглотив подступивший к горлу комок, он объяснил: