Но Новый Орлеан никогда не был для Дрю домом. Он жил там только из-за матери. Он не хотел покидать ее, ведь в какой-то момент он был всем, что у нее было. Однако через некоторое время она получила возможность уехать по работе в Париж, и Дрю решил переехать к отцу. Последнее, что ему было нужно, это начать жизнь в совершенно другой стране, где он даже не знал языка. Он привык к Сиэтлу, завел друзей и предпочел жить в штате Вашингтон, а не переезжать за границу во Францию.
Благодаря этому у него появилось больше возможностей проводить время с Марком. Не только на Рождество или во время экстремальных отпусков, в которые они ездили каждый год. Они оба любили адреналин. По этой причине они путешествовали по разным странам и пробовали головокружительные, нестандартные вещи. Они плавали с акулами в Южной Африке, прыгали с тарзанки в необычных местах, таких как Макао, Китай. Они были очень близки, и развод не изменил этого.
Однако ни одна поездка не вызывала у Марка такого беспокойства о сыне, как сегодняшняя ситуация. Когда он увидел его вблизи места преступления с Линетт Сельваджио, его сердце замерло. Он понятия не имел, что Дрю дружит с этой девушкой, и это была самая ужасная новость, которую он когда-либо узнавал.
Марк Райдер знал о присутствии мафии в Сиэтле. Именно по этой причине его и перевели в Сиэтл. Неважно, что он сказал своему сыну. Он расследовал дело Северо Сельваджио с самого начала. Он хотел найти неопровержимые доказательства, которые могли бы упечь его в тюрьму на всю жизнь. Но тот был умен. Даже если они что-то находили, этого было недостаточно, чтобы Капо арестовали надолго. Адвокаты вытащили бы его очень быстро, а если бы он узнал, что ФБР строит против него дело, то стал бы еще более осторожным. Привлечь этого человека к ответственности представлялось почти невозможным.
Когда он узнал о смерти Дэвида Родсона и обвинениях против Линетт, он счел это возможностью, которой ждал все это время. Дочь Северо всегда была под защитой, поэтому поговорить с ней наедине было практически невозможно. Однако даже после того, как такая возможность появилась, ему пришлось сменить тактику. Он не ожидал, что подросток окажется достаточно наблюдательным и умным, чтобы понять, кто он такой. Не раз ему удавалось мельком взглянуть на девушку и увидеть, что она не выглядит особенно довольной своей жизнью. Поэтому был шанс, что она захочет изменить ее, и осознание того, что кто-то может ей помочь, может стать тем самым толчком, который ей необходим, чтобы сделать это.
Самым большим препятствием на этом пути могла стать связь Дрю с Линетт. Марк не хотел вовлекать своего сына в процесс расследования. Знакомство с мафией редко бывает удачным шагом, а Дрю шел опасно близко к этому пути. Он должен был держаться подальше от Линетт Сельваджио.
— Ты узнал что-нибудь об убийстве? — спросила Эрин, вернувшись с тарелкой, полной еды. Она поставила ее на стол. Дрю был благодарен, что не он начал этот разговор.
Мужчина покачал головой в ответ.
— Вы, конечно, что-то узнали. Что угодно.
Настала очередь парня.
— Нет, мы ничего не знаем. Это только первый день, а дела об убийствах не так-то просто раскрыть. Особенно это.
— Почему?
Наступила минута молчания.
— Из-за Линетт?
— Потому что это дело об убийстве без какой-либо связи с местом преступления, без оружия и при полном отсутствии свидетелей, — ответил он и внимательно посмотрел на Дрю. — И ты должен держаться подальше от этой девушки. Я смертельно серьезен.
Дрю нахмурился.
— Почему? Ты только что сказал, что у тебя нет никаких доказательств ее причастности к смерти Дэвида. Линетт обнаружила его тело. Вот и все.
— Ты не можешь быть уверен. И даже если это так, она не та девушка, которая тебе нужна. Найди себе других друзей и оставь ее в покое.
Дрю встал с дивана и взял свой ноутбук.
— Пока ты не дашь мне честный ответ, не рассчитывай на это.
Он вышел из гостиной без малейшего сожаления.
Сиэтл, штат Вашингтон, 2014 год
Заместителю директора Федерального бюро расследований вручили досье по делу — Сиэтл Фамилия. В нем содержалась вся информация о бизнесе, которым должна была заниматься эта организация. Все сообщники, структура, друзья семьи Сельваджио, здания и компании, которые находились под их защитой, и отчеты о происходивших перемещениях. Все за последние пять лет.
Предположительно
Вряд ли в этих документах было что-то определенное. По крайней мере, недостаточно, чтобы построить надежное и герметичное дело против Фамилии. Северо Сельваджио был невероятно умным и влиятельным человеком, который точно знал, что и как нужно делать, чтобы истинные дела организации оставались как можно более скрытыми. Каждый мог многое сказать о его методах работы, но несмотря на то, что они были жестокими, ужасными и чаще всего бесчеловечными, они также были чрезвычайно эффективными.
В верхней части папки лежала новая порция информации. Это была фотография Джейсона Карновале, который начал работать на Капо несколько лет назад и должен был стать новым Консильери. Шокирующий и довольно смелый шаг, предпринятый боссом. Такую важную должность обычно получали люди из семьи, и даже если бы Карновале прошел инициацию и стал солдатом, никто бы не подумал сделать его правой рукой Капо. Он был сицилийцем, но все же чужаком, если говорить о Фамилии. Однако, поскольку последний Консильери погиб в уличной перестрелке, Северо нужен был новый.
Помощник шерифа поднял трубку телефона.
— Соедините меня с Марком Райдером, — сказал он своему секретарю и стал ждать сигнала.
Через несколько секунд он услышал глубокий мужской голос.
— Марк Райдер.
— Расскажите мне еще что-нибудь о Карновале.
— Мы знаем не так много. Он родился на Сицилии, его родители, а также бабушка и дедушка были соратниками Сельваджио. Его мать умерла при родах, отца убили на поле боя. В основном его воспитывали бабушка и дедушка, но они оба умерли от старости. Агент пояснил.
— Чем занимался его отец?
— Насколько нам известно, он был сборщиком долгов для картелей в Марсале. Дед, однако, имел много предприятий по всей Сицилии и зарабатывал большие деньги. Все находилось под защитой Сельваджио.
Заместитель нахмурился.
— Тогда как он должен стать Консильери? Сельваджио — человек традиций, не так ли?