Он стянул ботинки и зашаркал к лестнице. Но как только он увидел двух других своих друзей, а также отца и Эрин у входа в гостиную, он остановился.
— Где ты был? — спросил Марк, подходя к сыну с предвкушением и гневом.
— Мне кажется, что ты уже знаешь, — ответил он, краем глаза заметив, как раскаявшаяся Инес опустила голову в раскаянии.
— Я рассказал тебе кое-что о Сельваджио. Почему ты меня не послушал?
— Потому что это моя жизнь и мои решения. Я не сделал ничего плохого. Заводить новых друзей, — не преступление, верно?
— Нет, если только человек, с которым ты знакомишься, не опасен, — сказал мужчина, взяв сына за плечи, чтобы посмотреть на него.
Дрю явно устал. Он едва мог стоять прямо. Его глаза медленно закрывались, а ноги отказывались ему повиноваться. Тем не менее, его заставляли вести разговор, который ничего не изменит. Отец ничего не мог сказать, чтобы заставить его оставить Линетт в покое. На данный момент он, вероятно, знал о ее жизни больше, чем сам агент.
Ирония в том, как все может измениться за несколько часов.
— Твой отец, вероятно, прав, Дрю ,— заговорила Инес.
— И с каких пор ты против этого? — он повернулся к ней.
— С тех пор, как мой друг позвонил мне посреди ночи, чтобы одолжить мою одежду. И я увидела его с девушкой, похожей на ту, которую притащила кошка, — прорычала она, удивив всех. Никогда еще она не вела себя так грубо. — Никто не стоит такой жертвы, — добавила она, взяв себя в руки.
— Какой жертвы? Вы говорите, но ничего не знаете. Может, вам всем стоит для разнообразия заняться своими собственными жизнями? Я только и слышу, что Линетт злая, опасная и не стоит моего внимания. Кто-нибудь из вас когда-нибудь имел с ней простой разговор? Нет! Но я разговаривал с ней, и не один раз. Я точно знаю, кто она, и поверьте мне, когда я говорю, что я никогда не встречал такого удивительного человека.
— Иногда, Дрю, прежде чем начинать войну, лучше выяснить, за что ты сражаешься, — прошептал Айзек.
— Я прекрасно знаю, за что я сражаюсь, Айзек.
На этом разговор закончился, и Дрю отправился в свою комнату. Возможно, в каком-то смысле он мог понять своего отца. Если бы он знал о мафии, он мог бы испугаться, но последнее, о чем ему следовало бы беспокоиться, — это его отношения с Линетт. Она была настолько далека от зла и опасности, насколько это вообще возможно. Такова была ее жизнь. А не она.
ГЛАВА 22
Линетт
Хотя Ной прожил большую часть своей жизни на Сицилии, а затем переехал в Лас-Вегас, как только он узнал, что ему придется на некоторое время остаться в Сиэтле, он купил квартиру в этом городе. По плану он должен был обеспечивать безопасность Линетт в школе до тех пор, пока вся эта история с Дэвидом не уляжется, а затем вернуться в Неваду, изредка навещая ее. Однако теперь, когда он снова увидел ее с Дрю, возвращаться было нельзя, пока ситуация не разрешится. По крайней мере, так думала Линетт.
Она стояла у окна в гостиной с чашкой горячего чая в руках. Вид мирных огней города успокаивал ее. Образ мертвого тела Розалии все еще присутствовал, но она попыталась отогнать эти мысли, сосредоточившись на Дрю и на том, что она будет делать со всей этой ситуацией. Ноа не боролся с ним. Не убил его. И она понятия не имела, почему. Его угрозы были ясны как день.
Заметив Ноа в двух шагах от себя, она повернула голову назад. Она уставилась на мужчину непостижимым взглядом.
— Несколько лет назад мой отец начал вести дела с человеком, который создал несколько картелей в Колумбии. У него было много денег и знакомых, и Марко нуждался в ликвидности. Однако он брал слишком много, а отдавал недостаточно, поэтому этот человек похитил моих сестру и брата, — Линетт вспомнила образ пятнадцатилетнего мальчика, с которым она познакомилась на обеде по случаю помолвки. — Он угрожал, что если мой отец не отдаст всю сумму, то оба умрут. Тогда у нас не было достаточно средств, чтобы расплатиться. Все только начинало процветать. Потихоньку. Поэтому мы обратились за помощью к Северо. Он был известен как человек чести, для которого семья — это все. Он одолжил нам половину суммы, так как в то время полиция присматривалась к нему и его денежным потокам. Мы не смогли вернуть всю сумму, поэтому они убили Сиенну. Как объяснил мужчина — половина суммы, половина семьи. Но, прежде чем мы узнали, что он сделал, он якобы сдался и рассказал, где держат моих братьев и сестер. Я предложил поехать туда с несколькими людьми. Первыми на месте преступления, первыми, кто видел тело.
Его голос был сильным, но в то же время полным боли. В этот момент в нем не было ничего злого. Линетт выяснила одну важную вещь о нем — его братья и сестры были для него всем. Это было, мягко говоря, удивительно.
— Сколько ей было лет?
— Десять. Она была старше Флавио. Я думаю, поэтому он и упал на нее. При всем своем разъяренном, безумном поведении у него должны были быть какие-то правила, которым он должен был следовать. Поэтому у него не хватило духу приговорить семилетнюю девочку к смерти.
— Флавио, казалось, не хотел вмешиваться в дела мафии еще во время ужина. Он почти ничего не говорил, — добавила она, вспомнив, как мальчик закатывал глаза, когда его отец хвастался своим бизнесом. Но она подумала, что это было только из-за Марко, а не из-за самой Фамилии.
— Можно сказать и так. Он был свидетелем пыток Сиенны и, вероятно, его тоже пытали, но он никогда не хотел говорить об этом. Кроме того, он ненавидит нашего отца еще больше, потому что, как мы выяснили, он до сих пор поддерживает связь с этим парнем. Я даже не могу понять, как мой отец собирается инициировать его. Но Флавио всегда был замкнутым.
— Насколько он должен быть болен, чтобы вести дела с человеком, который убил его дочь? Это, наверное, против всякой морали. Даже в нашем мире.
— Я не уверен, что у Марко есть какие-то правила. Кроме того, семья никогда не была для него так важна, как для твоего отца. Ты можешь злиться на него, но верь, что он всегда хочет для тебя лучшего, и что бы он ни делал, он защищает тебя. А ты усложняешь ситуацию, ускользая из дома без защиты, не слушая других и держась за тех, кто не защитит тебя.
— Grazie (прим. с итал. Спасибо), — прошептала она. — За то, что отпустил Дрю.
— Это последний раз, когда ты видишь, как я делаю что-то, что противоречит моему основному инстинкту. Я рассказал тебе о своей сестре, чтобы ты знала, что я понимаю, что такое видеть смерть любимого человека. Если бы ситуация повторилась, я бы не поступил так же, — слова были твердыми и полными обещаний. — Я выполняю свои обещания, bella. Я нисколько не хороший человек, так что не ищи чего-то, потому что ты этого не найдешь. Ты принадлежишь мне, нравится тебе это или нет.
Она поставила чай на маленький столик, стараясь держать себя в руках. С его словами ее ярость нарастала очень быстро. Ее характер позволял ей это. Ей не нравилось собственничество Ноя. Он обращался с ней как с предметом. Его личная игрушка.