Пятнадцатого мая 207-я германская дивизия вошла в Амстердам с юго-востока, пересекла Амстел и продолжила движение на запад к Харлему.
На следующий день в Амстердам вступили основные силы германского вермахта: две дивизии танков «Панцер», бесконечные мотоциклы, грузовики и тягачи с противовоздушными батареями. На «мерседесах» въехало немецкое командование, немедленно занявшее лучшие отели в городе, где они потребовали себе самые дорогие комнаты.
Тем временем в Харлеме Трюс Оверстеген вышла на Гроте-Маркт, чтобы посмотреть на въезд немцев. Площадь находилась в центре города, возле Гроте-Керк и статуи Лауренса Янсзона Костера, жившего в Харлеме в XIV веке – он, по мнению всех добрых харлемцев, изобрел книгопечатание еще до Гутенберга. Сейчас мимо церкви и памятника ехала длинная колонна немецких танков и военных машин, грохотавших по мостовым Гроте-Хаустраат.
Голландские фашисты, члены NSB, приветствовали их криками «зиг хайль!» и выбрасывали вверх руки в салюте. Женщины из толпы бросали танкистам цветы; один из этих рычащих, дымящих монстров остановился прямо напротив Трюс. Немецкий солдат откинул крышку люка, чтобы выглянуть наружу, и в этот момент она заметила кровь на гусеницах танка; красное пятно не укрылось и от других голландских патриотов на площади. Один из них закричал: «Убийцы!», – остальные подхватили его возглас, и тогда полиция принялась разгонять толпу.
Трюс пришла домой в мрачном настроении. «Эти отбросы добрались до нас», – сказала она семье и двум их еврейским постояльцам, когда села дома за обеденный стол [22].
Глава 2
Харлем, древний и красивый город, возник между рекой Спарне и прибрежными дюнами вдоль Северного моря примерно в XII веке. В Средневековье он превратился в один из крупнейших голландских городов, соперничая с Дордрехтом, Дельфтом, Роттердамом, Лейденом и Амстердамом в качестве центра коммерции и культуры.
Его сердцем стала огромная готическая церковь, Гроте-Керк, расположенная на мощенной булыжником рыночной площади. Возвышающаяся подобно оплоту веры среди рыночного шума и суеты церковь, заложенная в первые годы XIII века, пережила немало реноваций, трансформаций и религиозных восстаний. Изначально она была католической и именовалась в честь Святого Баво, который, по легенде, спас Харлем от нападения кеннемеров – племени, жившего на побережье. В период реформации в XVI веке церковь стала протестантской. Она славилась своим гигантским органом, который до XVIII века являлся самым большим в мире и на котором играли Мендельсон, Гендель и десятилетний Моцарт в 1766 году [23]. Один из величайших художников золотого века голландской живописи, Франц Халс, уроженец Харлема, похоронен под каменными плитами этой церкви вместе с другими знаменитыми горожанами.
Харлем лежит у западной границы Амстердама. С приходом железных дорог в Западную Европу в XIX веке путь от одного муниципалитета до другого стал занимать не больше двадцати минут – примерно столько же, сколько на велосипеде, который для голландцев стал основным средством перемещения с начала XX века.
Большую часть богатой и уникальной истории Голландии Харлем рос и процветал. Он был построен, как и все Нидерланды, в низине близ побережья. В Cредние века его основными источниками дохода были текстиль, корабельные перевозки и пивоварение. Город пережил несколько пожаров, эпидемию чумы, которая вспыхнула там в 1378 году и унесла почти половину населения, а также длительную осаду испанской армии в XVI веке.
Тюльпаны стали появляться на полях вокруг Харлема в следующем столетии, и очень скоро город стал эпицентром безумия, разгоревшегося вслед за этим. В период «тюльпановой лихорадки» луковицы тогда еще экзотического цветка (в Европу он попал из Турции, а туда по торговым путям из Центральной Азии) продавались на первых в истории человечества фьючерсных рынках. В 1630-х редкие и драгоценные луковицы покупали за суммы, равные цене нового дома. Большого дома. Рынок в Харлеме вырос вокруг множества таверн, которые строились в городе для приема приезжих. Недавно вырытый канал, первый буксирный канал в Голландии, связывал Амстердам с Харлемом паромами, которые тянули по реке. Купцы заседали в полных дыма городских тавернах – курение трубки было давней привычкой голландцев, – выпивали и торговали луковицами до самого рассвета [24].
24
См.: Mike Dash,