Свирепая вражда соседей придает истории Комика особый интерес. Комик не только занимает высокое положение в своем клане — ему теперь четыре года, — но и верховодит многими молодыми самками клана Когтистых скал. С чего это ему взбрело в голову искать дружбы враждебно настроенных озерных гиен?
Его первые попытки подружиться с гиенами Озерного клана я наблюдала в довольно накаленной обстановке. Клан Когтистых скал убил добычу у самой границы с Озерным кланом, хотя и со своей стороны. Не прошло и нескольких минут, как возле добычи собралось тридцать девять гиен клана Когтистых скал, и у многих морды и шеи вскоре обагрились кровью, ярко-алой в ослепительных лучах восходящего солнца. Сбежались и озерные гиены, рыча и завывая, взрывая белую пыль на самой границе своих владений.
Внезапно до меня донеслось негромкое клокочущее ворчание — сигнал тревоги. Гиен как ветром сдуло: к добыче подскочили два льва. Пока львы расправлялись с добычей, гиены обоих кланов выстроились по обе стороны невидимой «пахучей» границы — и те и другие расхаживали туда-сюда, загнув хвосты, а кое-кто лежал, не сводя глаз со львов. И вдруг в коридоре, образованном двумя кланами, появилась одинокая фигура. Это был Комик. Подойдя к ближайшим гиенам Озерного клана метров на двадцать, он остановился и стал смотреть на них, подняв голову и опустив хвост. Несколько секунд спустя навстречу ему вышла молодая гиена, примерно одного с ним возраста. Когда она подошла поближе, Комик отбежал на несколько шагов, поджав хвост. Но он остановился и не сделал ни шагу назад, когда озерная гиена поздоровалась с ним — нырнула под его подбородок и потерлась о его грудь. Потом оба обнюхали друг друга, приподняв задние лапы. Я была уверена, что они уже давно знакомы.
Но когда Комик, занятый приветствиями, поднял голову, к нему уже подходила шеренга из восьми озерных гиен, и хвосты у всех были воинственно загнуты вверх. Поглядев на них, он повернулся и помчался к своим. Он бросился прямо к Кровавой Мэри и стал увиваться вокруг нее, подсовывая морду ей под заднюю ногу, терся об нее, тыкался носом ей в пасть и облизывал ей губы, и все время, слегка приседая, неистово вилял хвостом и судорожно кивал головой — полный набор приемов подчиненной гиены. Потом он обошел и поприветствовал остальных гиен, никого не пропуская. Казалось, он старается умилостивить гиен родного клана после своего заигрывания с чужаками.
Комик пробыл на территории озерных гиен в общей сложности тринадцать минут, и я уже думала, что тем дело и кончится. Но через двадцать минут после возвращения он опять перешел границу. К тому времени возле нее оставалось всего пять озерных гиен и среди них — самец очень высокого ранга. Никто из пятерки не двинулся с места, пока Комик подходил, а он, на минутку остановившись, пошел прямиком к одной из гиен, намереваясь поздороваться. Но тут доминирующий самец встал перед ним, загнув хвост, и Комик метнулся прочь, но отбежал всего несколько метров, остановился, повернул и снова подошел к одной из гиен.
С полчаса Комик заигрывал с этой пятеркой озерных гиен и несколько раз обнюхивался с тремя из них. Озерные гиены держали при этом хвост торчком или спокойно опускали его, а у Комика хвост был смиренно поджат, и он все время быстро кивал головой. Но каждый раз, когда доминирующий самец подходил метров на десять, Комик в панике отступал. Озерные, следуя примеру своего предводителя, часто отмечали одни и те же травинки возле Комика, но сам он, тщательно обнюхивая это место, ни разу его не отметил.
Вдруг оба льва встали и ушли от туши. Пятеро озерных бросились было к остаткам, но с другой стороны подскочили двадцать гиен клана Когтистых скал, так что пять озерных повернули и убежали. К моему удивлению, Комик, созерцавший всю эту сцену, перешел обратно на территорию Озерного клана и встал около пяти отступивших гиен.
Когда почти вся туша была съедена и возле объедков оставалось всего шесть гиен, озерные снова попытались подойти, но шестерка гиен с Когтистых скал быстро их прогнала. На этот раз Комик встал в ряды своего клана и вместе с ними прогонял озерных гиен, но когда его товарищи вернулись к добыче, он за ними не пошел. Вместо этого, как бы набравшись храбрости от своих сородичей, он в первый раз подбежал к «заявочному столбу» и, лихо заломив хвост, отметил его своим запахом. Ну, уж этого они ему спустить не могли! Все пять озерных гиен как одна бросились на Комика, а он дал тягу на свою территорию. Там он и остался. Но в общей сложности на территории озерных гиен он провел час пятнадцать минут и вступил в контакт с четырьмя особями соседнего клана.
После этого Гуго своими глазами видел, как Комик дважды кормился у добычи Озерного клана вместе с хозяевами, и хотя ему перепало не так уж много, во всяком случае, он получил не меньше, чем некоторые самцы этого клана. После одной из таких трапез Комик даже отправился с группой озерных самцов к общим норам этого клана, но, не дойдя, остановился, посмотрел немного вслед новым друзьям и вернулся на свою территорию. В другой раз Комик внезапно отбился от патрульной группы гиен клана Когтистых скал и в одиночестве побежал на территорию озерных гиен. Чувствовал он себя не слишком уверенно — то и дело останавливался, прислушивался, — но тем не менее шел вперед. Наступившая темнота скрыла от нас Комика — он казался очень одиноким, но все так же настойчиво продвигался в глубь территории озерных гиен.
Есть картины, которые я никогда не забуду, они хранятся в запасниках моей памяти. Хотя уже миновало много месяцев с тех пор, как мы работали в кратере Нгоронгоро, но стоит мне закрыть глаза, и гиены снова встают передо мной как живые. Я вижу Миссис Браун с откушенным, изуродованным носом — она лежит у норы и смотрит, как Пестрячок грызет кусок черепа гну. Но к нему начинает подбираться более взрослый щенок, и Пестрячок второпях старается ухватить зубами увесистую кость. В конце концов это ему удается, и он, пошатываясь под тяжестью ноши, идет прочь, а рога качаются по обе стороны его мордочки, как громадные усищи. А вот близнецы выходят во главе небольшой процессии на вечернюю прогулку. Соус, за которым, как всегда, следует Пикуль, подбирается к быку гну. Оба храбро мчатся вперед, лихо задрав свои хвостики, а остальные щенята идут за ними более опасливо, и хвосты у них подняты горизонтально. Гну уставился на них; щенята один за другим останавливаются и тоже глазеют на него. Внезапно гну всхрапывает и взмахивает головой, и щенята, порастеряв напускную храбрость, опрометью кидаются назад, накрепко зажав хвостики между ног. Они мчатся к спасительной норе, а тем временем появляется Бочка, задевая своим отвислым брюхом верхушки золотых травинок. Она сует голову в нору и начинает копать, даже не подозревая, что ее малыши сзади. Подбежав, оба скрываются в поднятом ею облаке пыли.
Я вижу и Графиню Дракула с ее приподнятой в пренебрежительном оскале рассеченной губой — она переносит с места на место одного из своих крохотных щенят. Рядом с ней трусят две большеухие лисицы. Насторожив свои громадные уши, они с любопытством всматриваются в черное тельце, болтающееся в зубах у гиены. Когда Графиня Дракула исчезает в норе, лисицы заглядывают в глубину и неторопливо уходят, ловя по дороге насекомых. Хранится у меня в памяти и прекрасная, яркая картина, в центре которой Нельсон. Закатное солнце окружило его ореолом из чистого золота — он идет по колено в сияющих, розовых цветущих травах. «Ууууу-гуу! Ууууу-гуу!» — негромко напевает он себе под нос, а вокруг него вьются озерные мухи, как тысячи серебряных искр на фоне залитого тенью склона кратера Нгоронгоро.
Я вижу Кровавую Мэри и Леди Астор, когда они плечом к плечу стоят возле поверженной добычи и их морды и шеи обагрены алеющей в свете прожектора кровью. Мисс Гиена жмется к матери, а Водка забрался прямо под брюхо Кровавой Мэри, улегся на тушу и уплетает мясо в свое удовольствие. А за световым кругом глаза подчиненных гиен, снующих поодаль от добычи, горят как звезды. Рычание, рев, завывания и хихиканье мало-помалу стихают, словно растворяясь во тьме.