Мисс Чаринг не получила поздравлений и пожеланий всяческих благ, на которые может рассчитывать любая молодая леди при известии о своей помолвке с человеком богатым, занимающим видное место в обществе. Радовался один лишь лорд Долфинтон, да и то вскоре стало понятно: радость графа коренится в осознании того обстоятельства, что его дражайшая родительница теперь не сможет требовать от своего чада, чтобы оно женилось на девушке, обрученной с другим. Так что поздравления лорда Долфинтона немногого стоили.
Досада лорда Бидендена проявилась, когда он отрывистым голосом вымолвил несколько коротких фраз. Джентльмен тяжело дышал. Злость его в равной мере распределялась между Фредди, который, не будучи сам в тяжелом материальном положении, увел богатую невесту из-под носа у своего кузена, и Хью, который не приложил достаточно стараний склонить Китти к согласию.
Что же до гнева и обиды, бушевавших в душе преподобного Хью, то священник постарался скрыть их от окружающих, когда повернулся к Китти и рассудительным тоном заметил:
– Я был о вас иного мнения. Прошу хорошенько подумать над своим поведением, прежде чем вы сделаете сей необратимый шаг. Больше мне сказать нечего. Джордж, я пошел спать. И вам, Фостер, тоже следовало бы отправляться к себе в опочивальню.
Но лорд Долфинтон, почуяв союзника в лице кузена Фредди, проявил строптивость. Он заявил, что решит сам, когда ему придет время ложиться спать, и в своем упрямстве дошел до того, что пожелал выпить за здоровье счастливых возлюбленных. Так как чуть раньше преподобный Хью настоятельно не рекомендовал графу наливать себе второй стакан бренди с водой, такое заявление было сродни декларации независимости североамериканских штатов и напугало самого лорда Долфинтона не меньше, чем удивило тех, кто знал, сколько богобоязненного ужаса граф питает к своему кузену-священнику. Сцены, однако, за этим не последовало. Преподобный Хью покинул место так и не состоявшегося боя, одарив вероотступника осуждающим взглядом и на прощание пожелав всем спокойной ночи.
Успех невероятно окрылил лорда Долфинтона, поэтому он пустился в пустопорожние словесные излияния, проявляя при этом такое ослиное упрямство, что лорд Биденден счел за лучшее последовать примеру брата.
– Не нравится ему, что я поставил Хью на место, – удовлетворенно заметил Долфинтон. – Глупец! Не понимаю, зачем он сюда приехал.
Поскольку его сиятельство выказывал желание кутить до поздней ночи, Фредди, которому была не по душе перспектива и дальше играть роль обрученного, использовал все свое влияние для того, чтобы отправить графа спать. Но не успел мистер Станден расслабиться, как в гостиную вошла мисс Фишгард, влекомая сентиментальностью, любопытством и твердой решимостью встать горой за интересы своей воспитанницы.
У гувернантки была весьма своеобразная манера входить в помещения, где, по ее мнению, может происходить тет-а-тет. Женщина с лукавой улыбкой заглядывала в приоткрытую дверь и спрашивала: «Я не помешала?» Не дожидаясь ответа, мисс Фишгард на цыпочках, словно боясь потревожить больного, входила в комнату. Эта привычка выработалась частично вследствие природной застенчивости леди, частично из-за желания никогда не злоупотреблять своим положением в доме. Такая манера мисс Фишгард раздражала всех ее работодателей. Впрочем, прекрасно понимая, сколь незавидно и унизительно положение гувернантки, Китти подавила зарождающуюся в душе досаду, приветливо улыбнулась и объявила о своей помолвке.
Поскольку по дому быстро разнеслась весть, что его светлость Фредди прибыл в столь поздний час и настоял на встрече с мисс Чаринг, а она встала с постели, оделась и немедленно вышла в гостиную, новость эта не оказалась очень уж неожиданной. Мисс Фишгард, однако, от нее пришла в восторг. Поздний визит мистера Стандена и его удачное сватовство показались ей столь романтическими, что гувернантка не удержалась и процитировала одного из своих любимых поэтов. Дрожа от радостного возбуждения, женщина сделала реверанс Фредди и произнесла:
– Ах, мистер Фредерик! Это напомнило мне строки:
– Э-э-э, – только и смог выдавить из себя джентльмен.
– Мистер Фредерик, вы должны помнить эти бессмертные строки:
– Да неужели? – пробормотал мистер Станден, не понимая, к чему бы это.
Мисс Чаринг, более осведомленная по части поэзии, уже готова была задать наставнице вопрос, имеет ли та в виду преподобного Хью Ретрея или лорда Долфинтона, однако женщина в возвышенном порыве продолжала: