– Вы не верите, потому что не хотите верить. Так вам спокойнее. Вы предпочитаете думать, что все такие же, как вы. – Ник махнул рукой. – И я в том числе.
– Но вы должны верить в Бога.
Толика неуверенности в ее голосе заставила Ника улыбнуться. Она боится за его бессмертную душу. Просто прелестно! Графиня, чего доброго, опасается, будто языки адского пламени охватят его со всех сторон прямо у нее перед глазами.
– Я верю в Бога, – не желая вдаваться в подробности, сказал Ник.
Сделал он это ради нее. Уж слишком близко к сердцу она восприняла утрату им веры. Не желая смущать графиню еще сильнее, Ник умолчал о всех тех годах, когда тщетно молился Богу своей матери, а в ответ получал лишь унижения и тумаки, живя беспризорником на лондонских улицах. Мальчик, который в отчаянии шептал молитвы у трупа мамы, давным-давно умер.
– Но не принимаете Его в своем сердце, – закончила Мередит за него.
Ник плотнее сжал зубы. Осуждение, звучащее в ее голосе, бесило его. Или это не осуждение, а разочарование? В любом случае отношение графини занимало его сильнее, чем следовало бы. Он не нуждается в одобрении со стороны этой особы. Честно говоря, уж лучше бы он ее презирал. Это помогло бы видеть вещи в подлинном свете.
– Интересно, как Эдмунду удалось найти себе в жены столь прелестное и невинное создание, как вы? – шутливо спросил он и, подойдя ближе, провел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Удивительно, что столь чопорная особа могла пустить его в свою жизнь. О постели я умолчу.
Ойкнув, Мередит отшатнулась от нахала, но Ник, проворно заведя руку ей за шею, помешал графине отстраниться. Хватка у него была крепкой. Кожа затылка женщины на ощупь оказалась мягче шелка. Он вдохнул ее аромат. Мята и мед. Просто превосходно! Она смотрела на него широко открытыми глазами, приоткрыв рот. В глубине его горла зарождалось первобытное рычание. Он приблизился плотнее. Взгляд остановился на пухлых губках. В голове мужчины мелькнула непрошеная мысль: «Эта женщина может стать моей, стать прямо сейчас». Опустив руки, Ник отступил на шаг. Так низко пасть, возжелав ту, что носит в своем чреве ребенка его брата! Не может же он быть настолько порочным?
– Сегодня выдался трудный день, особенно для вас, – ее дрожащий голос был сродни теплому бренди. – Думаю, сегодня ночью призраки прошлого явились к вам. Лучше нам сейчас отправиться отдыхать.
– Я мало что помню о том, как жил здесь прежде. Это было слишком давно, – соврал он, взъерошив рукой волосы, словно хотел избавиться от ощущения мягкости после прикосновения к ней.
– Библиотека на первом этаже может похвастаться большим разнообразием книг. Иногда, когда моя голова слишком занята мыслями, я читаю. – Женщина нервно очертила книгой в воздухе подобие круга перед собой. Она не отрывала от мужчины встревоженного взгляда.
– Неплохое занятие. Скажите, что вас тревожит. – Ник потянулся за книгой и не удержался, чтобы слегка не задеть мягкую кожу ее запястья.
Словно обжегшись, женщина выпустила книгу из рук.
– Вы надеетесь, чтение «Путешествий Гулливера» способно отвлечь вас от ваших треволнений?
– Меня ничто не волнует, милорд. – Голос стал чуть более высоким. Она потерла то место, к которому он прикасался.
– Вы не умеете говорить неправду, миледи.
Ее глаза, расширившись, превратились в два сияющих зеленью озерца.
– Конечно нет.
– В самом деле? – усмехнувшись, произнес Ник.
Качнув головой, она поспешно пояснила:
– Я не лгунья, ни плохая, ни хорошая.
– Вы не совершите особой бестактности, если признаетесь, что мой приезд вам не по душе.
– Ваш приезд отнюдь меня не беспокоит. С какой стати? – спросила Мередит, вздрогнув и тщетно стараясь скрыть волнение.
Ник с любопытством взирал на нее. Большинство женщин были бы только рады, если бы мужчина взвалил все тяготы их существования на свои плечи. Графиня к их числу не относилась. С самого его приезда стало абсолютно ясно, что вдова ждет не дождется, когда он уедет. Он вернул ей книгу.
Женщина слегка кивнула.
– Спокойной ночи, милорд.
– Спокойной ночи.
Ник проводил ее глазами, пока она, развернувшись, удалялась от него по коридору. Мужчина рассердился на себя, осознав, что любуется естественным покачиванием ее бедер при ходьбе. Он продолжал стоять на том же месте до тех пор, пока графиня не вошла в свою спальню. Дверь с тихим щелчком затворилась за ней.