— Мне сказана леди Амелия.
— Призрак?
— Да. Боюсь, что я обидел ее. Она потеряла со мной всякое терпение. Сомневаюсь, что она явится еще раз.
— Ты разговаривал с привидением? — нахмурив брови, спросила Мойра.
— Можно сказать и так. Леди Амелия послала меня за тобой в ту ночь, когда ты лежала без сознания на дороге. Сообщила, что ты спасешь меня. Я, разумеется, не поверил ей. Да и не хотел спасения. Был вполне доволен своей разгульной жизнью. Теперь леди Амелия должна быть вполне довольна собой.
Мойра не верила своим ушам.
— Как же я могла спасти тебя, ведь я тебя даже не знала?
— Черт побери, я и сам не могу это понять, но меня больше не привлекает порок. Никогда не думал стать отцом, но нахожу это ощущение очень приятным. Я знал, что Виктория не хочет детей, и от нее мне были нужны только деньги.
Могла ли Мойра спорить с привидением? Но оставалось еще кое-что. Когда леди Амелия указала Джеку на нее в ту роковую ночь, знала ли она, что он станет герцогом? Вряд ли. В этом-то и заключалась проблема.
— Появление леди Амелии не меняет дела, — заявила Мойра, правда, уже менее уверенно.
— Я снял комнату в гостинице, — вдруг произнес Джек. — Церковь — не место для долгих разговоров, а мне понадобится время, чтобы убедить тебя в нашей необходимости друг другу. Кроме того, я хотел еще спросить тебя о медальоне, который ты всегда носила.
— Я его потеряла.
— Знаю. — Джек достал из кармана медальон и вложил его Мойре в руку. — Я нашел его у себя в постели. Ну что, ты пойдешь со мной?
Мойра покраснела, вспомнив ночь, проведенную с Джеком накануне се отъезда.
— Мне не слишком удобно отправляться к тебе в гостиницу.
— Мы уже кое в чем перешли границы приличий. Ты носишь под сердцем мое дитя, Мойра. Ты моя. Ты всегда была моей.
— Твои собственнические замашки просто ужасны. Откуда мне знать, может, тебя волную вовсе не я, а ребенок?
— Ты самая возмутительная женщина из всех, кого я знал! Я не имел понятия, что ты беременна, когда делал тебе предложение. Ну, так ты идешь, или мне перекинуть тебя через плечо и унести отсюда?
Логика Джека победила сопротивление Мойры. К тому же она понимала, что он вполне способен осуществить спою угрозу.
— Ладно, но ты испортишь мне репутацию.
— Не испорчу, я проведу тебя через черный ход.
Схватив Мойру за руку, он повел ее к выходу из церкви.
Холодный ливень встретил их. Не теряя времени, Джек двинулся к цели. Дорога была короткой, и тем не менее оба они здорово промокли.
К счастью, они пробрались в дом никем не замеченными, и Джек нашел свою комнату по номеру на двери. Помещение оказалось уютным, удобным и вполне чистым. Кровать, застланная пестрым пледом, занимала большую часть помещения. Буфет, комод и письменный стол дополняли обстановку. Джек обрадовался, обнаружив камин, полный дров, и начал разжигать огонь. Мойра тем временем присела на краешек постели, вся дрожа в своем промокшем платье.
— Через несколько минут здесь станет тепло, — сказал Джек. — Раздевайся и заворачивайся в простыню. Твое платье высохнет, пока мы будем разговаривать.
Мойра не думала, что снять сейчас одежду — такая уж хорошая мысль. Отказаться выйти за Джека замуж еще не значит стать к нему равнодушной. Он всегда волновал ее. Она знала по опыту, как они оба воспламеняются, оставшись наедине, а уж если она разденется, положение весьма осложнится. Поскольку она не пошевелилась, Джек поставил ее на ноги, снял с нее плащ и принялся расстегивать пуговицы платья.
— Я не хочу, чтобы ты простудилась. Подумай о ребенке.
— Я… я могу сделать это сама.
Мойра схватила Джека за руки, чтобы отвести их от себя, и почувствовала, как ее немедленно обдало жаром. Подняв глаза и встретив его взгляд, она поняла, что он испытывает то же самое. Джек опустил руки и отступил на шаг.
Мойра сдернула с постели плед, накинула его себе на плечи и разделась под этим прикрытием. Джек, усмехнувшись, взял у нее одежду и пристроил у камина. Потом он начал раздеваться сам, и Мойра, вспыхнув, отвернулась.
— Не слишком ли запоздала это стыдливость? Ты хочешь меня так же, как я тебя. Попробуй отрицать это, глаза тебя все равно выдают.
— Позвольте вам сказать, Джек Грейсток, что вы ужасный зазнайка и невыносимый грубиян. К тому же неисправимый. Далеко не все женщины очарованы вами.
— Другие женщины меня не интересуют. Мне нужна одна. Признаю, что я иногда заношусь, однако насчет грубости не согласен. В былые времена о моих выходках ходили легенды, но с тех пор как я встретился с тобой, я этим не грешу.
Мойра не удержалась от улыбки. Эти утверждения были настолько типичны для Черного Джека, что ей подумалось, уж не встал ли он на старую дорожку?