– Просто упомянула, что у нее какие-то встречи.
– Ладно. Если опять позвонит…
– Непременно передам, что ты ее разыскиваешь. – И Джейми повесила трубку.
Мэтта настигло еще одно воспоминание. Однажды они с Оливией ужасно поссорились, пустились в перебранку, наговорили друг другу гадостей. Такое случается даже с любящими супругами, причем всякий раз понимаешь, что неправ, но удержаться не можешь. Оливия выбежала вся в слезах и не звонила два дня. Целых два дня! Мэтт звонил, она не отвечала. Он искал ее, но нигде не мог найти. Сердце просто разрывалось от боли. И вот он вспомнил об этом именно сейчас. Тогда его мучила та же мысль – что Оливия никогда не вернется к нему. Стало трудно дышать.
Когда он подъехал к дому, инспектор заканчивал свои дела. Девять лет назад Мэтт вышел из тюрьмы, отсидев четыре года за убийство человека. Теперь же – и это казалось невероятным – он покупает дом, где будет жить с любимой женщиной, растить ребенка. Сон…
Мэтт покачал головой.
Дом был частью новостройки, возведенной после прокладки новой автомагистрали. Прежде здесь находилась ферма, то же относилось ко многим жилым районам Ливингстона. Все дома почти одинаковые, но если это и разочаровало Оливию, она это скрывала. Долго смотрела на дом в каком-то почти религиозном восторге, а потом прошептала: «Само совершенство». Ее искренняя радость развеяла сомнения Мэтта.
И вот теперь он стоял примерно там, где будет находиться передний двор, и пытался представить, как собирается жить здесь. Странное чувство. Словно сам он больше не принадлежит этому месту. Он испытывал его и прежде, до встречи с Оливией. И вот теперь вернулся.
Позади затормозила полицейская патрульная машина. Из нее вышли двое. Первый в форме. Молодой подтянутый парень. Уставился на Мэтта с характерным для копов подозрительным прищуром. Второй в штатском.
– Привет, Мэтт, – сказал мужчина в штатском. – Давненько не виделись.
Со времени окончания средней школы Ливингстона миновало немало лет, но Мэтт сразу узнал Лэнса Баннера.
– Привет, Лэнс.
Мужчины захлопнули дверцы автомобиля одновременно, точно долго репетировали это движение. Коп в униформе скрестил руки на груди и молчал. Лэнс приблизился к Мэтту:
– Знаешь, а я живу на этой улице.
– Совпадение.
– Да уж.
– Работаю детективом в местном подразделении.
– Мои поздравления.
– Спасибо.
Сколько же он знал Лэнса Баннера? Наверное, со второго класса. Впрочем, они никогда не были друзьями. И врагами тоже. Три года играли в одной команде лиги. В восьмом классе занимались легкой атлетикой, потом полгода проучились вместе в старшем классе школы. Средняя школа Ливингстона была большой – около шестисот учеников. И пути их перекрещивались не часто.
– Как поживаешь? – спросил Лэнс.
– Отлично.
Инспектор отошел в сторону. В руках у него был блокнот с какими-то записями. Лэнс спросил:
– Ну, как тебе это, Гарольд?
Гарольд оторвал взгляд от своих бумаг, кивнул:
– Вполне солидно, Лэнс.
– Уверен?
Что-то в его тоне заставило Гарольда отойти на шаг. Лэнс обернулся к Мэтту:
– Хорошее место. И соседи у нас тут что надо.
– Поэтому и выбрал его.
– Полагаешь, это хорошая идея, Мэтт?
– Что именно, Лэнс?
– Ну, вернуться сюда.
– Я свое отсидел.
– И теперь думаешь, все позади?
Мэтт промолчал.
– Тот парнишка, которого ты убил. Он ведь не ожил, верно?
– Послушай, Лэнс…
– Теперь детектив Баннер.
– Послушайте, детектив Баннер, я собираюсь пройти в дом.
– Читал о твоем деле. Даже позвонил паре приятелей, тоже из копов, узнать поточнее, как все было.
Мэтт ответил ему пристальным взглядом. В глазах Лэнса мелькали серые искорки. Он изрядно растолстел. Продолжал сжимать и разжимать пальцы, и Мэтту совсем не нравилась его улыбка. Семья Лэнса Баннера долгие годы занималась на этих землях фермерством. Затем дед, а может, прадед продал землю за гроши. Однако Баннеры до сих пор считали Ливингстон своим городом. Считали себя солью этой земли. Отец Лэнса сильно пил. Два брата – тоже. Полные тупицы. Лэнс же, напротив, всегда казался Мэтту сообразительным.
– Тогда ты знаешь, что это был несчастный случай, – произнес Мэтт.
Лэнс Баннер нехотя кивнул:
– Вероятно.
– Почему ты со мной так разговариваешь?
– Да потому, что ты бывший заключенный.
– Думаешь, я до сих пор должен торчать за решеткой?
– Ну, это уж ты хватил. – Лэнс поскреб подбородок. – Из того, что я прочел, вывод напрашивался один: ты просто сорвался.
– И что?
– Да то. Сорвался и сел.
– Не понимаю…
– Вся эта муть об исправлении, становлении на путь истинный просто навязывается обществу. Лично я не против, пусть. Но мне, – тут он ткнул себе в грудь пальцем, – лучше знать.
Мэтт промолчал.
– Ты попал в тюрьму хорошим парнем. Весь вопрос в том, что из тебя потом вышло. Хочешь сказать, остался прежним?
Мэтт понимал, что отвечать на вопрос не имеет права. И зашагал к двери. Лэнс бросил ему вслед:
– Может, твой инспектор найдет способ. Поможет избавиться от уголовного прошлого.
Мэтт вошел в дом и быстро закончил дела с инспектором. Они обсудили несколько проблем – с канализационными трубами, сломанным выключателем, – но все это были мелочи. Затем Мэтт отправился к Марше.
Въехал на улицу, обсаженную деревьями, где проживали его племянники и невестка, – интересно, считается ли она его невесткой теперь, после смерти брата? Или бывшей невесткой? Мальчики, Пол и Итон, носились по лужайке перед домом, катались в опавшей листве. С ними была нянька Кайра. Кайра Уэлч недавно закончила летние курсы по экономике в университете Уильяма Паттерсона. И снимала комнату над гаражом Марши. Кайру настойчиво рекомендовал кто-то из прихожан церкви, куда ходила Марша. Сначала Мэтт скептически отнесся к идее поселить у себя няньку (пусть даже и студентку), но все закончилось к обоюдному удовольствию. Кайра прекрасно ладила с ребятишками, была весела и добродушна, эдаким лучиком света со Среднего Запада.
Мэтт вышел из машины. Кайра заслонила ладонью глаза и радостно махнула ему рукой. Даже улыбка у нее была по-детски весела и простодушна.
– Привет, Мэтт!
– Здравствуй, Кайра!
Мальчики услышали его голос и дружно повернули головы – ну, точно щенки, заслышавшие хозяина. И опрометью бросились к нему, восклицая на бегу:
– Дядя Мэтт! Дядя Мэтт!
На сердце у Мэтта сразу полегчало, а на губах заиграла улыбка. Итон обхватил его правую ногу. Пол уткнулся головой в живот.
– Макнаб отсылает мяч назад, – затараторил Мэтт, изображая комментатора Грега Гамбела. – Вы только посмотрите! Стрейен прорывается через линию, делает передачу…
– Я хочу быть Стрейеном! – завопил Пол.
Итон не мог такого вытерпеть.
– Нет, Стрейен – это я!
– Ладно, ладно, оба будете Стрейенами, – поспешил успокоить их Мэтт.
Мальчики недоверчиво уставились на дядю, подозревая подвох.
– Сразу двух Майклов Стрейенов не бывает, – заявил Пол.
– Да, – поддержал его брат.
Отошли на шаг-другой и налетели на Мэтта снова. Тот старательно изображал куотербэка в элегантном и одновременно нелепом стиле Пачино, которого вот-вот загонят в угол. Он то отступал осторожной трусцой, то отчаянно озирался по сторонам в поисках защитников, пропускал пас, сделанный невидимым мячом, и в конце концов обессиленно повалился на землю.
– Ура! – Мальчики навалились на него сверху, потом вскочили, пожали друг другу руки, принялись обниматься и бить себя кулаками в грудь.
Мэтт жалобно застонал и сел. Кайра с трудом подавляла смех.
Пол и Итон исполняли победный танец, когда в дверях появилась Марша. А она очень привлекательно выглядит, отметил Мэтт. Красивое платье, макияж. И укладка на голове просто сверкает, наверное, нанесла специальный мусс. В руках звякали ключи от машины.