Роби смотрел на экран. Меня обманули. Меня подставили.
С телефона он зашел в Интернет. В новостях не было ни слова об Уинд, но взрыв автобуса уже привлек к себе внимание. Сообщали, что власти не исключают технической причины взрыва. И это станет официальной версией, подумал он, если только они не найдут доказательств обратного.
Его руководитель не делал попыток с ним связаться. Роби это не удивляло. Здесь и сейчас он был в безопасности. Завтра? Кто знает. Он бросил взгляд на лестницу. Он в бегах, и он не один. Будь он один, у него был бы шанс. А так?
А так у него Джули. Ей, кажется, четырнадцать лет. Она не доверяет ему и вообще никому не верит. И тоже от чего-то бежит.
Что это? Признание вины — оттого что я позволил убить маленького ребенка у себя на глазах? И я подсознательно стремлюсь ее искупить, потому и спас Джули?
Он слишком устал — и головой, и телом, чтобы принимать правильные решения. И потому поступил единственно возможным образом: поднялся в спальню, что напротив ее спальни, запер за собой дверь, положил «смит-вессон» себе на грудь и закрыл глаза. Спать — это важно.
Глава 3
Рано утром Роби побрился, оделся и спустился вниз.
На улице было еще темно. Из гостевой спальни доносилось сонное дыхание Джули. Он хотел было постучать, но решил дать ей поспать. А сам пошел в кухню.
Когда через двадцать минут в кухню спустилась Джули, завтрак был почти готов.
— Кофе или чай? — спросил он.
— Кофе, черный, — ответила она.
— Вон там, наливай сама. — Он взбивал яйца в миске, поглядывая на экран маленького телевизора, стоявшего на холодильнике. — Видишь?
Джули, отпив кофе, подняла глаза на экран. При ярком свете она выглядела гораздо моложе, чем ночью.
Звук был отключен, но картинка на экране говорила сама за себя. Дымящийся автобус, выгоревший до металлической оболочки. Бак у него был полон бензина — чтобы хватило до Нью-Йорка — и вспыхнул он, как факел.
Ведущий новостей сказал, глядя в камеру:
— ФБР не исключает, что это был террористический акт, однако пока непонятно, почему его целью оказался именно этот автобус.
— Как вы думаете, как его взорвали? — спросила Джули.
— Может быть, это сделал тот тип, который шел за тобой.
— Что, смертник? Но вы же не нашли на нем бомбы?
— Не нашел. И я его связал, так что сам он ничего не мог взорвать.
— Значит, это не он.
— Не факт. Может быть, бомба все же была укреплена на нем, а взорвана удаленно. Примерно половина террористов-смертников на Ближнем Востоке подрываются не сами, их подрывают руководители с безопасного расстояния.
— Но если источником взрыва был не он…
— То, значит, автобус взорвал кто-то другой. Очередь зажигательными в топливный бак — один вариант. Пары воспламеняются — и ба-бах. Как ты думаешь, как этот тип узнал, что ты в этом автобусе?
— Ну, он очень спешил и сел последним… — Она говорила рассудительно, словно бы отстраненно анализировала ситуацию.
Роби понравился этот тон, он и сам любил так говорить.
— Значит, он или получил задание в последнюю минуту и успел вскочить на подножку, или, что более вероятно, они тебя потеряли, а потом снова нашли. Как ты думаешь?
— Понятия не имею. А другой, в переулке, с винтовкой?
— Этот шел за мной.
— Я понимаю. На вас было следящее устройство. Но почему?
— Я не могу об этом говорить.
— Точно так же отвечу и я, — сказала Джули. — И что дальше?
Они смотрели друг на друга.
— Где твои родители? — спросил Роби.
— Кто сказал, что они у меня есть?
— Родители у всех есть.
— Я имею в виду, живые родители.
— Значит, твоих родителей нет в живых.
Она посмотрела в сторону, покрутила в руках кружку с кофе.
— Это не имеет отношения к делу.
— Если ты расскажешь мне, что происходит, я, быть может, сумею тебе помочь.
— Вы мне уже помогли, и я вам за это благодарна. Но я не понимаю, что еще вы можете сделать, честно говоря.
Он посмотрел на экран телевизора. Из какого-то дома выкатывали носилки с двумя трупами в мешках. Один большой, второй очень маленький.
— Личности жертв, матери и ее маленького сына, установлены, но мы не сообщаем их имен, пока не извещены ближайшие родственники, — говорила представительница полиции.