— Ну, если так, то вы видите, чем это кончается.
Рик Уинд жил на узкой улице в рабочем районе. В доме была полиция, хотя здесь и не совершилось никакого преступления. Синий приказал предварить приход Роби звонком, и дежурный полицейский пропустил Роби, взглянув на его удостоверение.
Перед тем как войти, Роби надел резиновые перчатки и бахилы. Включил свет, огляделся. Мебель была старая, потрепанная, ковры вытертые, в пятнах.
На одной стене висела полка с книгами и несколькими фотографиями в рамках. Роби стал рассматривать их одну за другой и взял в руки ту, на которой были Рик и Джейн Уинд с двумя сыновьями. Счастливая семья. Роби задумался, отчего распался их брак. И поставил фотографию на место.
Он обыскал дом от подвала до самого верха — и ничего не нашел. Напрасная трата времени. Он позвонил Вэнс:
— Найдется время выпить кофе? Я угощаю.
— И чего вы за это хотите?
— Ну, например, заключение судмедэкспертизы по Рику Уинду.
Она вздохнула.
— Где и когда?
Когда Роби вошел в кафе на Кинг-стрит, Вэнс уже была там. Она заказала кофе и ему тоже. И когда он сделал первый глоток, вытащила из сумки папку с фотографиями тела Уинда и подробным анализом причин его смерти.
Роби читал заключение.
— Значит, Уинд был не в лучшей форме. Болезнь сердца, плохие почки, печень и легкие тоже нехороши.
— Мой старший брат воевал в Персидском заливе. Он умер в сорок шесть лет. Мозг у него был как швейцарский сыр.
— Синдром войны в Заливе?
— Да. В новостях об этом не очень-то говорили. Слишком уж много денег вбухало в это дело министерство обороны. Правда никогда не выйдет наружу.
Роби положил папку на стол.
— Какая интересная татуировка у него на левой руке. — Он вытащил фотографию и показал ей.
— Я видела. Еще подумала, что бы это могло быть, — сказала Вэнс.
— Это спартанский воин, из фильма «Триста спартанцев». Логично, что у Уинда такая татуировка, он ведь служил в пехоте. Вы не будете возражать, если я подержу эту папку у себя?
— Берите. У меня есть копии.
Зазвонил ее телефон. Она стала слушать, и вдруг широко раскрыла глаза.
— Появилась свидетельница взрыва автобуса. Ее зовут Мишель Коэн. Она все видела.
— Отлично, — сказал Роби, и у него засосало под ложечкой.
— Вы едете со мной? — спросила Вэнс, вставая из-за стола.
Роби снизу вверх посмотрел на нее.
— У меня совещание в СУРМО, я не могу его пропустить. Где вы собираетесь ее допрашивать? В Вашингтонском отделении?
— Да.
— Я подъеду, как только освобожусь.
У дверей они расстались. Роби поспешил к своей машине и позвонил Синему, чтобы поделиться новостью.
— На вашем месте я бы держался подальше от этой свидетельницы.
— Надеюсь, я с ней разберусь. Но посмотрите, что на нее есть. Вы нашли Джордисон?
— Нашли, отмыли, переодели. Распространяется ли наша помощь на то, чтобы найти ей подходящую работу?
— Да, и по возможности с повышением зарплаты в сравнении с той, что была.
Закончив разговор, Роби нажал на газ. Нужно срочно поговорить с Джули.
Она ждала его — в джинсах и футболке, с сердитым лицом.
— Уилл, я не знаю, долго ли я еще смогу сидеть без дела.
— У меня к тебе вопрос. Твой ответ может изменить абсолютно все.
— Что за вопрос?
— Почему автобус? Ведь из города можно выбраться самыми разными способами. Почему ты выбрала именно этот?
— Мама прислала в школу записку. Ей запрещено было со мной разговаривать, потому что я была у опекунов. В записке говорилось, чтобы я пришла вечером домой. И что мама с папой хотят начать все сначала.
— А при чем тут автобус?
— Это было в записке. Мама писала, что если их не будет дома, то я должна пойти на автобусную станцию, сесть в автобус сто двенадцатого маршрута и поехать в Нью-Йорк. Утром они меня встретят. В конверт были вложены деньги.
— Ты узнала почерк своей мамы?
— Записка была напечатана.
— Она часто посылала тебе напечатанные записки?
— Иногда. Она пользовалась компьютером в столовой. Там и принтер тоже есть. — Она подозрительно посмотрела на него. — Вы думаете, мама не писала этой записки?
— Скорее всего, не писала. Кто-то другой хотел, чтобы ты оказалась в этом автобусе. И рассчитывал на то, что я вмешаюсь, когда тот мужчина на тебя набросится. После чего, наиболее вероятно, мы выйдем из автобуса.
— Вы говорите «мы», словно нас объединили.
— Я думаю, нас заставили объединиться, — сказал Роби.
— Но зачем? Разве нас не хотели убить?
— Получается, что нет.
— Но это бессмысленно.
— Если я прав, то для кого-то это имеет смысл.
Роби расстегнул рюкзак, вынул плюшевого мишку и фотографию, что взял из ее дома, и протянул ей.
— Зачем вы туда возвращались? — спросила она, глядя на них.
— Убедиться, что я ничего не пропустил.
— А вы пропустили?
— Да. Они хотели, чтобы я увидел это пятнышко крови. И еще они хотят, чтобы я понял, что они мной играют.
— А мужчина с винтовкой в переулке? Зачем было его посылать, если они хотели, чтобы мы ушли?
— Я думаю, они все время хотели дать нам уйти. Но понимали, что если это будет слишком легко, то я заподозрю неладное. И потому послали за мной стрелка.
— Но если они оставляют вас в живых, и меня тоже, это значит, что мы им для чего-то нужны, — задумчиво сказала Джули.
— Именно. Никто не станет тратить столько сил и убивать столько людей без очень веской причины.
Роби и Джули ехали в машине. Он велел ей сложить в рюкзак вещи, не объясняя зачем.
Крутя руль, он то и дело поглядывал на нее. Поймав его очередной взгляд, далеко не первый, она спросила:
— Что вы на меня все смотрите?
Это очень просто, подумал Роби, но я не смогу этого выговорить. Я отвечаю за кого-то, кроме себя, и это сводит меня с ума.
Зазвонил его мобильный: Вэнс.
— Свидетельница видела, как непосредственно перед взрывом из автобуса вышли мужчина и девочка-подросток. Еще она сказала, что пистолет мужчины упал под машину. Тот самый пистолет, который мы нашли и который связывает взрыв с убийством Уинд. Таким образом, связь этих двух дел подтверждается.
— А где она была, когда все это происходило? И почему откликнулась только сейчас?
— Она выходила из какого-то отеля в том районе, где проводила время совсем не со своим мужем. Наш эксперт сейчас делает фоторобот мужчины и девочки на основе ее описания. Приезжайте. Я хочу, чтобы вы ее послушали.
— У меня совещание, но я приеду, как только смогу.
— Проблемы? — спросила Джули, когда он отложил телефон.
— Да.
Джули взяла папку, лежавшую на приборной доске.
— Что это?
— Отчет о вскрытии одного трупа. Незачем тебе на это смотреть.
Тем не менее она открыла папку и взглянула на фотографии.
— Жуть.
— А чего ты ожидала? Этот человек мертв.
Джули дрожащей рукой вытащила фотографию правого предплечья Рика Уинда и сказала:
— Это воин-спартанец.
Роби с удивлением посмотрел на нее:
— Откуда ты знаешь?
— У моего папы была точно такая же татуировка.
Роби свернул на обочину, остановил машину и повернулся к ней.
— Его зовут Рик Уинд. Ты слышала это имя?
— Нет.
— А твой папа был военным?
— Не думаю.
— Но у него была такая татуировка. Ты не спрашивала, где он ее сделал?
— Он говорил, что это из греческой истории и мифологии.
— Может быть, он служил вместе с Риком Уиндом. У солдат принято всем подразделением делать одинаковые татуировки.
— А если мой папа был в армии, почему он никогда об этом не рассказывал?
— Очень многие не любят рассказывать о своей службе.
— Наверное, герои любят.
— Как правило, герои — это люди, которые много делают, но предпочитают об этом не рассказывать.