Военнопленные могли ходатайствовать об освобождении из лагерей для военнопленных и устройстве на работу в промышленности; в этом случае с ними обращались как с любыми другими работниками промышленности (XVIII 496-498 [542-544]), но при этом действие Женевской конвенции об обращении с военнопленными на них больше не распространялось. Всё это делалось исключительно на добровольной основе.
Вишистский режим во Франции добился освобождения и немедленного возвращения на родину одного военнопленного взамен на трёх рабочих, отправленных на работу в Германию по контракту сроком на шесть месяцев (XVIII 497 [543]). Стоит также подчеркнуть, что было просто невозможно нарушать Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, заставляя французских, бельгийских или голландских военнопленных участвовать в боевых действиях против их собственных стран, по той простой причине, что их страны уже вышли из войны (XVIII 472-473 [516]).
Что касается нападения на Польшу, то польский кризис возник ещё за год с лишним до подписания советско-германского пакта о ненападении и ввода советских и германских войск в Польшу. За всё это время поляки так и не удосужились обратиться в беспристрастный международный третейский суд или в Лигу наций, поскольку им не нужно было решение, справедливое для всех сторон. Чего они хотели, так это и дальше нарушать свои международные соглашения, изгоняя польских граждан немецкой национальности, так же как и сотни тысяч евреев (XVI 275 [304]).
Согласно многим подсудимым и свидетелям защиты, массовый приток польских евреев в Германию был одной из главных и непосредственных причин германского антисемитизма (XXI 134-135 [155]; XXII 148 [169]). Польские евреи были замешаны во множестве финансовых скандалов и мошеннических схем, в том числе в знаменитом деле "Бармат-Кутискер" (XXI 569 [627]).
Что касается "подстрекательства к ведению войны в нарушение международного права", то теми, кто действительно так поступал, были англичане со своими ковровыми бомбардировками. Немецкие же солдаты шли в бой с подробными письменными инструкциями, согласно которым чужое имущество следует уважать, с военнопленными следует обращаться гуманно, женщин следует уважать и т.д. и т.п. (IX 57-58 [68-69], 86 [100-101]; XVII 516 [560])
Немцы часто проводили военно-полевые суды, в результате которых многие немецкие солдаты и офицеры были приговорены к смертной казни за изнасилование или грабёж, даже если стоимость награбленного имущества была сравнительно невелика (XVIII 368 [401-402]; XXI 390 [431]; XXII 78 [92]).
Что касается конфискации государственной собственности, то она была законной согласно Гаагской конвенции. СССР, кстати, не подписал эту конвенцию, а частная собственность в коммунистических странах была запрещена. Геринг сказал, что он бывал в России, и красть там было просто нечего (IX 349-351 [390-393]).
Стоит также отметить, что к моменту Нюрнбергского процесса союзники совершили буквально всё, в чём они обвиняли немцев (XXI 526 [581]; XXII 366-367 [418-420]).
Геринг отверг обвинение в "медицинском эксперименте с барокамерой", сказав, что все лётчики должны испытывать свои физические реакции на большой высоте; в барокамере как таковой нет ничего зловещего (XXI 304-310 [337-344]). Американцы сами проводили медицинские эксперименты, нередко заканчивавшиеся гибелью испытуемого, в том числе во время Нюрнбергского процесса (XIX 90-92 [102-104]; см. также: XXI 356, 370 [393, 409]).
Любопытно, что Трибунал совершенно серьёзно заявил, что оборонительная война может включать в себя превентивное нападение (XXII 448 [508]), а также нападение с целью защиты граждан другого государства от их собственного руководства (XIX 472 [527]; XXII 37 [49]), если только нападающей стороной была не Германия (X 456 [513]). Возражения о том, что именно это и делали немцы, были попросту проигнорированы.
СССР скопил вдоль советско-германской границы 10.000 танков и 150 дивизий и увеличил количество аэродромов в приграничной зоне с 20 до 100. Впоследствии были найдены подробные карты, непригодные для оборонительных целей. Немецкое руководство решило, что сидеть и ждать нападения Красной Армии на нефтяные поля Румынии или угольные бассейны Силезии является самоубийством (XIX 13-16 [20-23]; XX 578 [630-631]; XXII 71 [85]).
Представляется сомнительным, что государства с обширными колониальными владениями (Великобритания, Франция) или с притязаниями на целые полушария (США) могли найти устраивающее их определение агрессивной войны. И действительно, в приговоре Нюрнбергского процесса было признано, что понятия "оборона", "агрессия" и "заговор" так и не были определены (XXII 464, 467 [527, 531]). Похоже, что так называемая "агрессивная война" – это не что иное, как средневековый принцип "победитель всегда прав", всего лишь переформулированный на либеральный манер.
Смотри о Геринге здесь: IX 236-691 [268-782]; XVII 516-550 [560-597]; XXI 302-317 [335-351].
Рудольф Гесс
Согласно отчёту Роберта Джексона (приводимому судьёй Бертом Рёлингом (Bert A. Roling) с Токийского процесса в сб.: "A Treatise on International Criminal Law", Т. 1., стр. 590-608, под редакцией M. Cherif Bassiouni и Ved. F. Nanda, изд-во "Chas Thomas Publisher"), в Нюрнберге англичане, французы и русские – по вполне понятным причинам – не хотели обвинять немцев в ведении "агрессивной войны". Данный пункт обвинения был придуман американцами – исключительно для того, чтобы оправдать многочисленные нарушения норм международного права, имевшие место со стороны США (что американцы особо и не скрывали).
В число этих нарушений входят: ленд-лиз; сопровождение и ремонт британских боевых кораблей ещё за два года до Пирл-Харбора; данное англичанам разрешение маскировать их корабли под американские ещё тогда, когда США официально сохраняли нейтралитет; незаконное объявление 300-мильной зоны, ограничивающей территориальные воды США; оккупация Исландии; докладывание англичанам о перемещении немецких и итальянских подводных лодок; бомбардировки и таран немецких и итальянских подводных лодок начиная с июля 1941 года; другие действия, служащие явными признаками "агрессивной войны".
Таким образом, Гесс провёл 47 лет в тюрьме не только за действия, которые не были незаконными (героическая попытка остановить войну, спасти миллионы человеческих жизней и предотвратить разрушение Европы и Британской империи), но и за "преступления", которые были выдуманы с целью сокрытия преступлений его обвинителей.
В Нюрнберге не утверждалось, что Германия совершила акт агрессии в отношении Англии или Франции; таким образом, логично вытекающий отсюда вопрос о том, совершили ли Англия и Франция акт агрессии в отношении Германии, остался без ответа (IX 473 [525]; XVII 580 [629]).
Гесса обвинили в том, что он сговорился с Гитлером вывести Англию из войны, с тем чтобы Гитлер смог напасть на СССР. На это Гесс ответил, что его действия были продиктованы искренностью и что о готовящемся нападении на СССР он ничего не знал.
Заключительную речь адвоката Гесса смотри здесь: XIX 353-396 [390-437]. Из последнего слова Гесса (его единственного устного заявления на всём процессе, XXII 368-373 [420-425]) явствует, что это – человек, который из полностью сумасшедшего мог тут же превратиться в невероятно рассудительного, здравомыслящего и последовательного, и наоборот. Вполне возможно, что таким он стал, находясь в заключении в Англии.
Рудольф Хёсс
Рудольф Хёсс (Rudolf Hoss), бывший комендант Освенцима (не путать с Рудольфом Гессом (Rudolf He?), заместителем Гитлера по партии. – Прим. пер.), сделал "признания", "доказывающие", что Гитлер уничтожил в газовых камерах шесть миллионов евреев (или пять миллионов – стандартная цифра, использовавшаяся в Нюрнберге). Самые знаменитые "признания" Хёсса приводятся в книге Уильяма Ширера "Взлёт и падение третьего рейха" (Т. 2, кн. пятая, гл. "Окончательное решение").