Опасность… Грэйн выругалась бы, но не хотелось лишний раз беспокоить спутницу. Может быть, все еще обойдется. Может, им действительно осталось поболтаться каких-то пару-тройку дней в нутре корвета, а там уже и пристань Эйнсли, и знамя Бегущего Волка, поднятое над шпилем замка Эйлвэнд… Боги, боги мои… думать об этом, а не об опасности, той, что разгуливает по шканцам корабля, там, наверху. У этой опасности ледяные змеиные глаза и холодные руки, и… Ролфи не удержалась и тихонько застонала сквозь плотно сжатые зубы. «Ускользающий» мог стать для обеих женщин общей могилой, но эрна Кэдвен не боялась соленых объятий Морайг. Это была бы смерть честная и почетная, хотя шуриа наверняка найдет дюжину возражений. Но, когти Локки! Грэйн есть теперь с чем сравнивать! Пусть Джойн поверит на слово – захлебнуться здесь, в этой мышеловке, все-таки лучше, чем… испытать другие варианты. И, в конце-то концов, эрна Кэдвен – не богиня и даже не ее посвященная, так куда ей противиться воле Морайг? Серебряная луна сама решит, жить им или умереть в морских волнах. От ее немилости Грэйн попросту не сможет защитить свою подопечную.
Но ведь и от других угроз ролфи не может уберечь Джойн, вот в чем беда! Что противопоставишь трем сотням вооруженных мужчин во главе со скользким и беспринципным гадом Нимрэйдом? Да ничего. Разве что…
«Придется его отвлечь», – обреченно подумала Грэйн, украдкой покосившись на спутницу. Та ничего не заметила, поглощенная мерзостными ощущениями, рожденными морской болезнью. Приятного мало, но то, что предстояло эрне Кэдвен, было еще гаже. Видит Локка, она предпочла бы тихонько блевать в уголке всю дорогу, чем хотя бы словом перемолвиться с шурианским капитаном! Но кому есть дело до ее предпочтений? Графиня – под защитой Грэйн до тех пор, пока сам Вилдайр Эмрис не освободит свою Гончую от этого долга, а потому ситуация не обсуждается. Князю вряд ли так уж важно знать, как именно Грэйн будет исполнять его приказ и чем именно станет защищать Джойн – ружейным огнем, рунной магией, сталью или… телом. И пусть боги будут милостивы, а сама ролфийка все еще окажется… интересна шурианскому каперу настолько, чтоб он не возжаждал вместо нее общества сородички.
В этих невеселых раздумьях Грэйн было уже не до того, чтоб прислушиваться, как удирает, отстреливаясь от береговой охраны, в открытое море «Ускользающий». Впрочем, то, что канонада затихла, а ход корвета стал ровным и плавным, ролфи все-таки заметила. Ну вот, по всему выходит, что теперь счастливо ускользнувший от негостеприимных имперских берегов капер займется «гостьями».
– Джойн, – торопливо зашептала эрна, теребя спутницу за обтрепанный подол. – Джойн! Послушай! Тебе все еще плохо?
– Нет… уже лучше, – отважно выдавила серо-зеленая графиня и тут же снова скривилась, прижимая ладонь к губам.
– Приляг и не дергайся, – Грэйн попыталась устроить ее поудобней. – И слушай. Не вздумай геройствовать. Для нас обеих будет лучше, если ты проболеешь всю дорогу.
– Что? – непонимающе вскинулась измученная шуриа.
– Ради твоих духов, не спрашивай! – ролфи сжала ей руку. – Ты больна, ты устала, тебе плохо. Не надо вдруг выздоравливать… и ничего говорить тоже не надо. Особенно когда он придет нас проведать. Нет, не смотри так, я все равно не стану ничего объяснять. Просто делай так, как я прошу, хорошо?
Шуриа молчала.
– Джойн, – ролфийка постаралась говорить как можно тверже и убедительней. – Не забывай, что ты – не просто мое задание, не только моя добыча – или спутница, или как тебе угодно зваться! Ты – это еще и мой Кэдвен, честь моего отца и, проклятье, мои яблони. Поверь, это не блажь. Молчи, притворись совсем больной – и не спрашивай ни о чем. И не удивляйся, если то, что я буду делать… – Грэйн помедлила немного, подбирая слова, – вдруг покажется тебе странным. Хорошо? А потом, если хочешь, жалуйся на меня Конри и хоть самому Князю.
Графиня непонимающе и как-то неуверенно кивнула, но ролфи решила считать это проявлением покорности и благоразумия. Тем более что и возможности что-либо разъяснять дальше у нее уже не осталось. Над головой затопали по доскам оружейной, из щелей посыпалась какая-то труха, из-под парусины порскнула перепуганная крыса, а в дыру люка заглянула прямо-таки лучащаяся обещаниями физиономия капитана.
– Ну, как вы там? – пришепетывающий шурианский акцент стал еще более заметен в голосе, который вибрировал от недавнего возбуждения от короткого боя. – Живы?